Тишина в Хановер-клоуз - стр. 2
На лице Моубрея промелькнуло разочарование, но всего лишь на мгновение – вероятно, он ни на что и не надеялся.
– Ага. Тогда вам лучше сначала поговорить с констеблем Лоутером; это он нашел тело. И конечно, вы можете прочесть все отчеты того времени. Но там почти ничего нет. – Он покачал головой. – Мы очень старались, но свидетелей не нашлось, а ни одна из украденных вещей так и не всплыла. Возможно, замешан кто-то из своих, и поэтому мы опросили всю прислугу в доме. Безрезультатно.
– Думаю, я тоже ничего не найду. – Это звучало как скрытое извинение.
– Выпьете чашку чаю, пока я пошлю за Лоутером? – предложил Моубрей. – Жуткая погода. Не удивлюсь, если снег выпадет еще до Рождества.
– Спасибо. – Питт с радостью согласился.
Десять минут спустя он сидел в другой комнате, маленькой и холодной, с шипящей газовой лампой на стене, освещавшей обшарпанный деревянный стол. На столе лежала тонкая папка с документами, а напротив Питта по стойке смирно стоял напряженный и смущенный констебль; пуговицы на его мундире сверкали.
Томас предложил констеблю сесть и рассказать все, что ему известно.
– Да, сэр, – нервно произнес Лоутер. – Я очень хорошо помню то убийство на Хановер-клоуз. Что вы хотите знать?
– Всё. – Питт взял чайник, не спрашивая наполнил белую эмалированную кружку и подвинул констеблю, который от удивления вытаращил глаза.
– Спасибо, сэр. – Он с удовольствием отхлебнул, собрался с мыслями и тихим голосом стал рассказывать: – Это было семнадцатого октября, в пять минут четвертого утра, больше трех лет назад. Я тогда был на ночном дежурстве и проходил мимо Хановер-клоуз…
– Как часто? – перебил его инспектор.
– Каждые двадцать минут, сэр. Регулярно.
Губы Питта тронула улыбка.
– Я знаю, как это бывает. Вы уверены, что вас нигде ничто не задержало в ту ночь? – Он намеренно оставил Лоутеру лазейку, дав возможность избежать обвинений и в то же время не лгать. – Может, были какие-нибудь происшествия?
– Нет, сэр. – Взгляд синих глаз констебля был честен. – Иногда меня и вправду задерживают, но не в ту ночь. Я был точен, как часы – ну, минута туда, минута сюда. Вот почему я заметил разбитое окно в номере втором – двадцать минут назад оно было целым. Причем на фасаде, что очень странно. Обычно грабители заходят со двора и запускают худого парнишку, чтобы тот пролез между прутьями решетки и открыл им дверь.
Питт кивнул.
– Ну, я подошел к двери дома номер два и постучал, – продолжал Лоутер. – Мне пришлось устроить адский шум… – Он покраснел. – Прошу прощения, сэр. Долго стучать, пока кто-нибудь не спустился. Минут через пять дверь открыл лакей. Полусонный. Ливрея поверх ночной рубашки. Я сказал ему о разбитом окне, и он вроде как испугался и повел меня прямо в комнату с окнами на улицу. В библиотеку. – Констебль тяжело вздохнул, но не отвел взгляда. – Я сразу увидел, что дело плохо – два стула опрокинуты и лежат на боку, по полу валяются книги, вино из графина пролито на стол у окна, а само окно разбито и на полу блестят осколки.
– Блестят? – переспросил Пит.
– Лакей зажег газовые лампы, – объяснил Лоутер. – Он был здорово напуган, могу поклясться.
– И что дальше?
– Я прошел в комнату. – Лицо констебля сморщилось, словно он вдруг вспомнил, что человек смертен. – На полу я увидел тело мужчины, сэр. Лицом вниз, вот только ноги его были немного согнуты, будто на него напали сзади, врасплох. Голова вся в крови… – Он коснулся своего правого виска, у линии волос. – На полу в десяти дюймах от него лежала бронзовая лошадь на подставке, дюймов восемнадцать в длину. На мужчине был халат поверх ночной рубашки, на ногах домашние туфли. Я подошел поближе, чтобы посмотреть, можно ли ему помочь, хотя сразу понял, что он мертв. – На лице констебля появилось выражение, словно у взрослого, жалеющего ребенка. – Лакею – парню было не больше двадцати лет, точно – стало дурно, и он сел на пол. «О, боже… – сказал он – Это мистер Роберт. Бедная миссис Йорк!»