Тиша - стр. 7
– Да не надо мне света! Я не читаю. Суп вот варила, завтра Витька со своей приедут. Не пойду я с вами.
– Иди, одевайся и выходи! – Грозно прикрикнул на неё дед – Если не пойдёшь, с милицией тебя загонят. Распоряжение такое. Поняла?
Баба Люба, бурча что-то себе под нос, скрылась в доме. Вскоре она вышла, надев толстую кофту и шаль, и зашаркала вместе со всеми к зданию вокзала. Телефон её, когда она протянула его Борису, оказался тоже разряжен. Они дошли до здания вокзала, дед сначала приоткрыл дверь и всё там оглядел, потом махнул рукой, чтобы заходили. Сам зашёл последним, плотно затворив за собой дверь. Все расселись на скамейках.
– А где Муха? – Вдруг встрепенулась Римма.
Муха – это собачонка Туринцевых. Мелкая чёрная дворняжка с белым галстуком, любимица всего Дорохова. Она, по большому счёту, уже не была собакой только Туринцевых, а приходила кормиться ко всем в посёлке, иногда и ночевала не дома, а у того, кто ей на данное время больше приглянулся. И она всегда крутилась там, где собирался народ.
– Утром она к нам забегала. – Сказал дед Субботин – Странно, что сейчас её нет. Чёрт, где она бегает?
– И к нам недавно забегала, я ей косточки из борща вынесла. – Подхватила Римма – Она бы точно за нами увязалась, если бы где-то рядом была.
Опять все замолчали. И тут раздался голос бабы Любы Пустоваловой.
– Сегодня утром ко мне постучал Настин отец. Я запамятовала, он что, не умер? А кого тогда мы хоронили летом?
– Ты что, бабка, мы его три года назад схоронили! – Дед Субботин уставился на бабу Любу – Ты его ни с кем не спутала?
– Может и спутала, дак в тельняшке, в зубах папироса, пьяный опять. Я подумала, что он. А кто тогда?
– А что он от тебя хотел? – Заинтересовался Борис.
– Спросил про колодец. Где, говорит, ведро? Не нашёл, опять кто-то взял.
– Господи! – Римма прикрыла глаза – Какой колодец, какое ведро! Лет десять уже им никто не пользуется! Баба Люба, не начинай!
– А потом он что? – Снова спросил Борис.
– Да ничего. – Баба Люба развела руками – Говорит, щебень высыпали на дорогу, говорит, ремонтировать скоро начнут.
– Полный бред! – Махнул рукой дед Субботин – Наверное, уснула, и сон тебе приснился! Ты мне про эту кучу щебня уже пятый раз рассказываешь! Нет никакой кучи, давно раскатали её!
– Сказал, чтобы мы в инструменталке сидели, там нас не найдут. – Продолжала рассказывать баба Люба.
– Что? – Рудик даже привстал – Кто нас не найдёт?
– Дак кто его знает! Я и думала, что в инструменталку пойдём, когда вы пришли.
– Мне кажется, надо и вправду в инструменталку идти. – Сказал Рудик.
– Ну, если вы верите, мне всё равно, где сидеть. – Пожала плечами Римма.
– Баба Люба, вспомни, что он там тебе ещё говорил? – Снова спросил Рудик.
– Сказал, что ведра нет. – Ответила баба Люба.
– Господи, да хватит вам этот бред слушать! – Раздражённо сказала Римма.
– Нам надо в инструменталку. – Упрямо повторил Рудик.
– Дождёмся электрички, вот тогда и пойдём. А то приедут, а нас нет! Нет, сидим пока здесь. – Замотал головой дед Субботин.
Время текло медленно. Что-то лязгнуло по стеклу. Первым соскочил Рудик, но его остановил дед Субботин:
– Рудя, подожди, один не ходи. Дверь у нас не заперта, все свои об этом знают. А если, кто чужой, лучше вместе посмотрим. Где у тебя труба?
Рудик поднял старую трубу, которую приставил к подлокотнику скамьи. Они с дедом подошли к двери. Дед осторожно приоткрыл её, отодвинув рукой Рудика, и оглядел перрон. Рудик выглядывал через его плечо. Никого рядом нет. Они открыли пошире двери, а потом её совсем распахнули. Перрон был пуст. Рудик сделал несколько шагов к краю платформы, а потом снова оглянулся на здание вокзала. Он старался не смотреть на кровавый отпечаток. Дед прошёл до края платформы, потом вернулся.