Типичные люди - стр. 2
Мы все знаем друг о друге. Кроме того, наши ученики общаются между собой, все время перемётываются от меня к Валере и обратно, разнося всюду информацию о нас по городу.
Иногда эта информация помогает мне узнать лучше слабые места моего конкурента по изобразительному искусству. Другой раз информация ставит меня в известность о потерянном месте моего возможного заработка, который перехватил мой конкурент. Вот так мы и живём в этом маленьком городке с названием Орджоникидзеабад, два конкурента по изобразительному искусству.
Дверь с улицы на лестничную площадку была плотно закрыта, мне понадобились усилия, чтобы открыть эту дверь. Как только дверь поддалась. Мне в лицо ударил терпкий запах гнилья, грязной одежды, а также солёный пот и терпкий запах прокисших продуктов.
Перила и ступени лестничных маршей были настолько грязными, что эту грязь необязательно было трогать руками, она отчётливо видна и ощущалась на значительном расстоянии.
Панели стен, неизвестно, когда крашенные, имели неопределённый грязный цвет и были всюду исписаны нецензурной бранью на разных языках. Мат процветал всюду.
В грязном коридоре были слышны нецензурные слова за многочисленными дверями, расположенными по обе стороны длинного коридора. Совершенно не обращая на меня никакого внимание, туда-сюда, бегали полуголые мужчины и женщины.
Жильцы хлопали покосившимися грязными дверями, разнося за собой вонь туалета, секса и банно-прачечной протухшей воды, перемешанной с неизвестным запахом. Вероятно, так выглядят бардаки.
Ужаснулся от того, что увидел, услышал, ощутил и нанюхал в помойке дома-общежития. Всякое мне довелось увидеть. Но, такое?! Прямо над городской столовой и отделением участковой милиции.
Кто бы мог подумать, что в таком месте живёт талантливый художник, которого считал своим достойным конкурентом, даже завидовал его значительным успехам в работе.
Чему завидовать теперь в такой грязи и с таким матом. Мне стало жаль Валеру, который погряз в общественной помойке своим талантом.
– Дядя! Дядя! – дёргал меня за брюки грязный мальчуган. – Тебе кого надо, хохла Валеру что ли, художника?
– Да! – удивлённо, ответил, замызганному мальчугану, который стоял в окружении таких же грязных мальчиков и девочек, от которых дурно пахло. – Где здесь живёт ваш художник, Валера-хохол? Какая его дверь?
– Папа Валера живёт там! – хором ответила грязная шпана и показали мне пальцами на относительно чистую дверь с номером тринадцать и с каким-то очень странным рисунком на ней. – Он спит после работы.
Является ли дверь квартиры единственно чистой в этом доме, ни стал разглядывать. Достаточно того, что у двери тринадцатый номер. Хотя человек не очень-то суеверный, но придерживаюсь православной традиции.
Однако смутило меня не суеверие на номер тринадцать, а сама дверь квартиры. Правда, сразу не понял, что именно сдерживает меня стучать в эту дверь.
Что-то тут было ни так? Стал очень внимательно рассматривать рисунок шпона. Все ясно! Рисунок дверного покрытия нарисован так, что создаёт замысловатый объем двери.
Дверь выглядит, на первый взгляд, вырезанной сложным лабиринтом орнаментов, а в действительности поверхность двери совершенно плоская, просто искусно нарисовано и создаётся впечатление иллюзионного объёма дверного рисунка с загадочным лабиринтом сплетений.