Тик-так - стр. 23
Ткань на правом глазу куклы вспучилась, как будто кто-то с силой нажал на нее изнутри, черная нитка лопнула, и ее обрывки всосало в голову куклы буквально на глазах Томми. Так исчезает длинная макаронина во рту расшалившегося ребенка.
Томми только энергично потряс головой. Должно быть, он просто бредит. Или спит с открытыми глазами.
Белая ткань лопнула с характерным треском, лопнула в том самом месте, где только что исчезли черные нитяные обрывки.
Это сон…
Брешь в белой ткани приоткрылась примерно на полдюйма. Словно рана.
Нет, это точно сон, не что иное, как сон! Два чизбургера, картошка, жареный лук и прочее… во всем этом достаточно холестерина, чтобы убить лошадь. И еще бутылка пива на ночь. Нет, он спит и видит сон, дурной сон…
Под белой тканью сверкнуло что-то цветное. Зеленое. Ядовито-зеленое, яркое, свирепое…
Края разорванной ткани завернулись вверх и вниз, и на невыразительном белом шаре кукольной головы появился маленький глаз. Это не был обычный игрушечный глаз из цветного стекла или крашеной пластмассы – это был настоящий, живой глаз, почти такой же, как у Томми, хотя и несколько необычный. В глубине его мерцал неяркий сверхъестественный огонек, а черный зрачок был узким и продолговатым, как у змеи. Странный глаз смотрел на Томми настороженно и в то же время – с ненавистью.
Томми быстро перекрестился. Родители воспитали его в католической вере, и, хотя он уже лет пять не посещал мессы, неожиданное явление глаза в один миг сделало его истово верующим.
– Пресвятая Дева Мария, Матерь Божья, услышь мою мольбу…
В эти страшные минуты Томми готов был провести – счастлив был провести – остаток своей жизни между исповедальней и ризницей, поддерживая бренное тело свое лишь подаянием и молитвами, не зная иных развлечений, кроме органной музыки и колокольного звона.
– Услышь меня в час нужды моей…
Кукла скорчилась под лампой. Ее голова чуть заметно повернулась к Томми, а зеленый глаз уставился прямо на него.
Он почувствовал дурноту, почувствовал подкативший к горлу комок и разлившуюся во рту горечь. С трудом сглотнув, Томми кое-как справился с тошнотой и понял, что не спит. Ни в одном сне его еще не тошнило так натурально.
Слова на экране компьютера – «КРАЙНИЙ СРОК – РАССВЕТ» – начали мигать. Нитки на другом глазу куклы лопнули и исчезли внутри головы. Ткань вспучилась и затрещала. Одновременно пришли в движение и коротенькие толстые руки куклы. Крохотные ладошки-варежки сжались в кулачки, распрямились, снова сжались. Оттолкнувшись спиной от лампы, маленький манекен твердо встал на ноги. В нем по-прежнему было не больше десяти дюймов роста, но в том, как уверенно он стоял, было что-то устрашающее.
Даже Чип Нгуэн, самый крутой из всех частных детективов, мастер таэквандо, бесстрашный борец за правду и справедливость, поступил бы так же, как поступил Томми Фан, – сбежал. Ни автор, ни выдуманный им литературный герой не были круглыми идиотами. Сообразив, что в данном случае скептицизм может стоить ему жизни, Томми сделал самое разумное. Он повернулся и, отшвырнув с дороги свое любимое кожаное кресло, бросился бежать от странного существа, выбиравшегося из чрева тряпичной куклы. Зацепившись за угол стола, он едва не упал, но, чудом удержавшись на ногах, в два прыжка достиг двери и выскочил в коридор.