Тихоня - стр. 3

— Ну спасибо, — отобрала я свою руку.

Я им последние тридцать рублей, а они мне даже хэппи энда не нагадали! Зато толпа, наконец, расступилась, и я смогла уйти, но ещё некоторое время стояла и смотрела вслед женщинам в развевавшихся юбках. Они шли, смеясь и уже про меня забыв, а у меня, казалось, линии на ладони огнём жжёт. Самовнушение, не иначе. Или гипноз цыганский. Надо проверить, может, паспорт и банковскую карточку украли.  

Я потерла ладонь о юбку и посоветовала себе выбросить гадание из головы. Пусть я и мямля, но рациональная — в глупости не верю. К ночи и правда забыла — слишком много было хлопот. От бабушки нам с братом досталась двухкомнатная квартира. Пополам мне и Степке. Бабуля искренне ненавидела всех людей сразу, не делая исключений для своих внуков, поэтому я очень удивилась, что она написала завещание. Я даже пожалела, что так мало с бабушкой общалась, может, я просто плохо её знала?

Жить вместе нам с братом надоело ещё в школе, поэтому квартиру мы продали. Степка сделал первоначальный взнос и взял ипотеку. Вся моя зарплата была размером как раз с ипотечный платёж, поэтому такое удовольствие мне не по карману, и я купила комнату в четырёхкомнатной коммуналке. И… жить стало весело. Самой хорошей соседкой была баб Лиза, но год назад она умерла. Её комнату выкупили Сидоровы — теперь у них две: в одной живут они, а вторая — для детей. И последняя моя соседка — Машка. Сколько лет Машке, не знает, наверное, даже она сама. Работает она дворником и периодически уходит в запои. Часто меняет ухажеров и ведёт очень активный образ жизни.
Этим вечером у неё расставание с очередным кавалером. Скандалили они долго, громко и со вкусом. Потом другие соседи не выдержали и начали орать на них. Я отсиживалась у себя, стараясь не отсвечивать, и думала — на фиг такую судьбу. Я лучше одна. Спокойно попить чаю удалось только ночью. А утром я проснулась от надсадного рёва перфоратора за стеной. Проклятье! Опять Сидоровы ремонт затеяли. Ну сколько можно? Дочка Сидоровых заняла ванную на добрых полчаса, и мне пришлось долго и упорно ждать. К тому времени, как вышла, у кого-то сгорела каша на плите, и в коридоре невыносимо пахло гарью.

— Подкинь сотку до зарплаты, — поймала меня Машка. — Мужики — сволочи. Мне срочно нужно выпить.

— Ты мне прошлый долг не вернула, — напомнила я.

— Так все вместе и верну.

Я вздохнула. Потом вспомнила, что у меня налички нет. Машку это не пугало — она с готовностью вызвалась проводить меня до банкомата. В довершение всего позвонил Алешка. Лёшка — это мой бывший. Я даже чуть замуж за него не выскочила, но бог миловал.

— Привет, — он, казалось, всегда был мне рад, и это смущало. — Может, встретимся?

И тут я вспомнила про гадание. Испугалась. Надеюсь, моя судьба — это не Лёшка! Да быть этого не может! Снаряд в одну воронку дважды не падает. Мне для счастья вполне хватает Сидоровых, Машки и толпы моих дошколят. Лешки я уже не вынесу.

— Не могу, — честно ответила я. — Я к маме сегодня. Суббота — мамин день, забыл?

— И правда, — пригорюнился он. — Забыл.

Я оделась и вышла на улицу, позабыв съесть дорогой йогурт. Машка шла рядом и безостановочно трындела, не давая спокойно размышлять на тему, кто из встреченных мужчин мог бы быть моей судьбой. Перспективы не радовали. А потом оказалось, что в банкомате нет сторублевых купюр.