Тихое место - стр. 5
Но она только щелкнула пальцами.
– Это потом.
Она наклонилась, подхватила свою пустую сумку и снова пошла наверх.
В сознании пронеслась странная мысль: она совершает преступление против моей собственности прямо у меня на глазах. Собирается меня ограбить, и я же соучастница. Если связался с Руби Флетчер, стать соучастницей нетрудно.
Под одной крышей мы жили не всегда. Прямо ничего не обсуждали, но подразумевалось, как я считала, что это временно и ненадолго. После того как Айдан съехал, а отец Руби вышел на пенсию и продал дом, вдруг возникла такая потребность – нам обеим надо было передохнуть, оглядеться, понять, на каком мы свете. И прикинуть планы на будущее.
Но она так никуда и не уехала, и я не стала ее об этом просить. Казалось, мы обе хотим, чтобы она осталась. Мы заключили удобный союз. По крайней мере, всегда было кому покормить кошку.
Когда ее забрали, к одиночеству я привыкла быстро. Впервые после университета могла насладиться независимостью, полным уединением. Пониманием того, что я здесь полноправная хозяйка.
Она спустилась в моей одежде, из-под черного платья на бретельках торчал хвостик бордового купальника. Как тут возразишь, ведь все ее вещи я отдала. Она была выше, а теперь и тоньше меня, но размер одежды более или менее совпадал.
За Руби, путаясь у нее под ногами, спускалась Кода – быстро она меня предала! Поначалу она была кошкой Айдана, жила своей жизнью и к людям относилась наплевательски – за исключением Руби.
Руби собрала волосы в хвостик, на ее руке была одна из моих резинок.
– Лишних очков от солнца нет? – спросила она.
Я вытаращила глаза. Будто следишь за аварией на дороге в замедленной съемке.
– Что ты надумала? – спросила я.
Вместо ответа она открыла ящичек стола у входной двери – там всегда лежат ключи, там же Руби держала и ключ Труэттов, когда выгуливала их собаку. На секунду я решила, что она ищет именно его, но она подхватила электронную бляшку от черной калитки – вход к бассейну.
– Идем к бассейну?
– Руби… – надо ее предостеречь.
Она сжала губы и ждала, что я скажу дальше.
– Не уверена, что сейчас это уместно, – сказала я. Пусть знает. Хотя она и так знает.
Она чуть отвернулась, но я все-таки увидела, как на ее губах промелькнула улыбка.
– Срываю пластырь, – пояснила она, открывая входную дверь. Ну, это не совсем точно. Не тот образ, смягчилась она, что ли, в тюрьме? Я бы сказала иначе: она заигрывает с преисподней. Или льет на открытую рану уксус.
Руби вышла босиком, оставив дверь приоткрытой. Предложение составить ей компанию. Но я не пойду. Не средь бела дня. Не на нашей улице. Не в нашем заповеднике.
Она здесь, в моем доме, это уже плохо.
Однако я все-таки вышла на крылечко, чтобы посмотреть ей вслед. Она прошла мимо дома Труэттов, даже не глянув на крыльцо и темные окна. Без всяких колебаний, уверенной походкой она прошла мимо дома, в который якобы проникла однажды ночью, выпустила собаку, завела в гараже двигатель старенькой «Хонды», дверь из гаража в дом оставила полуоткрытой – Брэндон и Фиона Труэтт беззвучно умерли ночью от отравления угарным газом.
Мой дом стоит прямо в центре нашего поселка. Шесть домов расположены полумесяцем. Каждый из них выходит на широкую подъездную дорожку из бетона, за ней, посредине, – зеленый холмик, засаженный деревьями, которые летом загораживают вид на озеро.