Тихое место - стр. 20
– Тебе нужно еще? – спросила я.
Обвинитель навешал ей ярлыков: аферистка, воровка, антиобщественный элемент. Выбирай, что больше нравится. Может, он был прав? И я – жертва? С полным осознанием, но все-таки жертва? Я затаила дыхание: вдруг она согласится взять деньги и тронется в путь, уберется отсюда? Уедет из Холлоуз Эдж, не оглядываясь?
Руби задумалась, положила руку на перила лестницы.
– Ты и так сильно потратилась, – сказала она. – Вот если поможешь мне с работой, будет здорово – Подняв голову, я увидела, что она смотрит прямо мне в глаза, но по выражению лица ничего не поймешь. Наконец она добавила: – Ты же директор приемной комиссии, верно?
Между нами будто возникло электрическое поле.
– Верно, – я помолчала. – Но у нас сейчас нет вакансий…
Она расплылась в улыбке.
– Шучу, Харпер. Господи, можешь такое представить? Я работаю в вашем отделе после всего? Это же уму непостижимо!
Она сказала это легко, но меня словно холодом обдало, я застыла на месте. Что ей вообще известно, что у нее за источник информации? Зачем ей вообще узнавать, чем я занималась эти четырнадцать месяцев? Какие изменения произошли в моей жизни? Ведь я продолжала жить, пока она сидела за решеткой…
Надо выйти из дома. Проветрить голову. Но оставлять ее здесь одну?
Когда она поднялась в свою комнату, я вышла на крылечко, но уходить от дома не стала.
Взяла шланг, вымыла каяк и нашу обувь, по дорожке потекла мутная вода. Сейчас выйдет кто-то из соседей: Тейт спросит, что здесь делает Руби, Шарлотта расскажет про собрание… Но никто не появлялся, над улицей висела тишина.
Где-то дальше залаяла собака, мои плечи напряглись, живот скрутило. Это знак. Предупреждение. Суровое напоминание – здесь произошло нечто ужасное.
В то морозное мартовское утро я была на улице, на пробежке. Когда выходила из дома, слышала, как в соседнем доме, у Труэттов, лает собака. Еще подумала: надо же, именно они не следят за своими питомцами! Главные ревнители нашего местного постановления о шуме.
Через полчаса я вернулась, а собака все лает, еще громче, даже завывает. Тут я подумала: может, Руби должна была собаку выгулять и забыла? Это был первый день весенних каникул, может, Труэтты куда-то уехали? И оставили собаку во дворе, думая, что Руби скоро заглянет.
Но потом я вспомнила: Руби сама пришла в два часа ночи, я же слышала шум воды в душе. Решила ее не будить – вдруг я ошибаюсь?
Было около семи утра, но Труэтты ранние пташки. И я все-таки к ним постучала, тихонько, чтобы никого не будить в день отдыха. Тем более моего босса, он не любил со мной сталкиваться за пределами рабочего пространства.
И тогда, стоя на их крыльце, я услышала легкий гул из их гаража. Машина заведена, наверное, собрались куда-то ехать. Я подождала, когда откроется дверь гаража, но она не открывалась. Чутье подсказало мне: очень долго, тут что-то не то.
Я позвонила в дверь два раза подряд, но никто не откликнулся. Трясущейся рукой я коснулась дверной ручки. Дверь была не заперта. Я толкнула дверь и все поняла. Сразу же.
Входить не стала. Отшатнулась, огляделась по сторонам – на углу еще один любитель утреннего бега. Походка до боли знакомая. Я крикнула: Чейз! Чейз! Наверное, что-то в моем тоне испугало его. Во всяком случае, он какими-то странными рывками кинулся на мой зов. Услышала меня и Шарлотта, она вышла прямо в пижаме, я встретила ее у их крыльца.