Тихий человек - стр. 21
– Нам бы сюда еще кофе и коробку с пончиками – и получится образцовая картинка полицейской слежки, – сказал Уинтер. – Кстати говоря, очень хочется есть. Как только закончим, мне нужно найти еду.
– Не помню, когда я в последний раз выезжала на слежку. Годы или даже десятилетия назад. – Андертон замолчала и покачала головой. – Ужас, как летит время.
– Я вас понимаю.
– Нет, не понимаете, – засмеялась Андертон. – Вы еще ребенок. Лучшие годы жизни еще впереди.
– Бросьте, не такая уж вы старая, а я не так молод.
– Мне пятьдесят три года, и поверьте, бывают дни, когда я чувствую на себе тяжесть каждого из них.
– Пятьдесят – это новые сорок, – сказал Уинтер.
– Легко говорить, когда вам лишь немного за тридцать.
Они замолчали, и установилась комфортная тишина. Секунды текли. Уинтер смотрел в окно на многоквартирный дом.
Ждать Кирчнера. Убивать время. Все как на слежке.
– Вы ведь скучаете по работе в полиции, да?
– Каждый день. Это то, ради чего я живу. Знаю, звучит громко, но это правда. В работе была вся моя жизнь, которую взяли и отняли. Наверное, поэтому я сейчас здесь. Не могу отпустить и забыть.
– Да и зачем?
– Один раз я была замужем, но мне не понравилось, – начала рассказывать Андертон, повернувшись к Уинтеру. – Мой муж был хорошим человеком, но, в конце концов, и он не выдержал. У меня в жизни было слишком много работы, ужаса и грязи. Сотрудник полиции вместо жены – это не подарок. Если кому-то нужны здоровые отношения, то это точно не сюда. Еще дети. Мне нравилась сама идея иметь детей, но реальность никак к ним не располагала. Ничего бы не вышло, – вздохнула она. – А потом ты просыпаешься в один прекрасный день и понимаешь, что то, что было возможно когда-то, больше невозможно, и ты спрашиваешь себя – а оно того стоило? Я все принесла в жертву работе, Уинтер.
– И оно того стоило?
– Когда-то я верила, что да. Сейчас я уже не так уверена.
Андертон снова стала смотреть в окно, а Уинтер взглянул на часы. Если Кирчнер нигде не задержится, ждать оставалось десять минут.
– Чарльз Линдберг, – высказал Уинтер вслух обрывок своих мыслей.
– Он имеет какое-то отношение к 5 августа?
– Не к завтрашнему.
– Хорошо, спрошу в лоб. При чем здесь Линдберг?
– Маленький сын Линдберга был похищен 1 марта 1932 года. Тело мальчика нашли через несколько месяцев недалеко от дома Линдбергов в Нью-Джерси. Похитители случайно убили ребенка и выкинули тело. При этом, желая получить выкуп, врали, что он жив.
– Не понимаю, – нахмурилась Андертон. – Объясните, как похищение чуть ли не столетней давности может иметь отношение к происходящему сейчас?
– Общее у них то, что это самое крупное нераскрытое преступление XX века.
– Если я правильно помню, – еще сильнее нахмурилась Андертон, – полиция поймала похитителя.
– Но того ли человека они поймали?
– Вы сомневаетесь?
– Бруно Ричард Хауптман был обвинен в похищении и убийстве Чарльза Линдберга-младшего 13 февраля 1935 года. Был казнен на электрическом стуле в государственной тюрьме города Трентона, штат Нью-Джерси, 3 апреля 1936 года. Его последние слова были: «Ich bin absolute unschuldig an den Verbrechen, die man mir zur Last legt». Что значит: «Я совершенно не виновен в совершении преступления, в котором меня обвиняют».
– Нужно ли мне напомнить вам о том, что наши тюрьмы переполнены исключительно невиновными людьми?