Тихая охота - стр. 24
– Так серебро их не пугает? – у Тимура чуть ослабли ноги, он начал побаиваться. – А как же с ними того..?
– Если им руку, ногу или голову отхватить или отстрелить, они отступают сразу же, – Алёха прищёлкнул языком. – А так пыряй, режь, пали, ничего не боятся, пока не отвалится от них кусок. Руки у них сильные, так что если к себе подпустил, то хана, короче. Пока так было.
Тимур показал ему гильзу.
– Кто-то матёрый здесь ночевал, – Алёха начал нервно покусывать губы. – Эх, пойти бы по его следам. Ладно, тебя отведу, на обратном пути постараюсь разобраться.
«Следопыт, прямо Дерсу Узала, Чингачгук!», – уважительно подумал Тимур.
– Ну я тупой, – вдруг медленно сказал Алёха и стал очень дотошно рассматривать ветки, траву чуть подальше от стоянки матёрого неизвестного. Обернувшись, махнул рукой Тимуру, дескать, подойди.
– Гляди, – он показал пальцем на ствол тонкой берёзки. – Видишь?
На белой плёнчатой коре Тимур заметил кусочек зелени, будто кто прилепил рваную травинку, сочную и яркую. Тут же Алёха ткнул пальцем вниз. Рядом с берёзкой лежали квёлые, уже сморщившиеся трёхлистники.
– Ну, многое становится ясным, – Алёха вернулся на берег. – Мужик здесь ночевал. Обкидался по сторонам раздуй-травой. Зомбаки припёрлись и встали. Он по ним пальнул пару раз, наверное, отстрелил кому чего и те пропали. А вот там, у берёзки, кстати, трава вообще смята и кусты сломаны. Там стопудов объект стоял. В него мужик и влупил от души раздуй-травой. Тот сразу дезертировал.
Он покрутил головой:
– Да, так и было. И росомаха потому у камня лежала. Смотрела, они любопытные звери.
– А что такое раздуй-трава? – Тимур с какой-то радостью даже начал глубоко дышать, есть, оказывается, средство от зомбаков и объектов, не только острый нож или доброе ружьё. Нагнулся, подобрал с десяток трёхлистников, понюхал и машинально сунул в карман. Мелькнула мысль показать жене, она же биолог.
– Он типа клевера, ну ты видел, – Алёха снял с пояса флягу, глотнул оттуда воды с коньяком, что ещё на базе налил. – Его ещё по латыни ацелас, что ли, называют. Очень неприятен для всей этой нечисти.
– А у нас есть раздуй-трава?
Алёха распахнул куртку, показал плечевую кабуру с торчащей из неё рукояткой.
– А такого, простого оружия нету? – Тимуру вдруг захотелось домой, на велосипеде с пластиковым баулом развозить пакеты с горячей едой, это просто и спокойно.
– Лишняя тяжесть, – дёрнул уголком рта напарник. – Летом зверь не нападёт, а зимой ружьё всегда берём. Хотя я тут две зимы один провёл. Ладно, пошли, время не ждёт.
Место загадочной схватки осталось позади: они прошли очередной ельник, вышли в сухой, с ярко-рыжими иголками пихтач, поражённый каким-то полиграфом, а вскоре оказались на каменистом склоне, изредка поросшем невысокими лиственницами. Тимур всё крутил головой, искал болото, мимо которого они шли в прошлый раз. Не выдержал, спросил, где оно. Алёха ответил, что идут другой тропой, повторяться не стоит, а то на засаду можно нарваться. Вон, какой-то мужик объявился, явно не с базы, а снаряжён как понимающий. Ещё одна загадка.
По склону шли не торопясь, берегли ноги, тут запросто можно споткнуться, да вывихнуть чего или даже сломать. Обойдя скальный останец, острым зубом торчавшим из горы, Алёха протянул руку вперёд.