Тихая ложь - стр. 12
Поднимаясь с Яалем и Филипом в свою квартиру, Сиван заметила, что за время, прошедшее с ее первого посещения, на стене холла появилась сделанная спреем надпись «Наверху живет педофил». На пол-этажа выше в лестничном пролете красовалась еще одна надпись: «Сукин сын». А ведь она собиралась предложить Лайле жить в этой квартире! Не долго думая, Сиван тут же решила заняться заодно и установкой новой входной двери, даже если бы ей пришлось оплачивать эту работу из своего кармана.
– Ремонт займет два-три месяца, – объявил Филип, осмотрев квартиру. – Мне нужно, чтобы все бумаги были приведены в порядок.
– Как ты думаешь, Долев нам поможет? – спросил Яаль.
– Она приедет на следующей неделе и произведет все замеры.
– Я сделал тебе ключи, – кивнул Яаль. – Сейчас я поеду в кибуц, а завтра вечером вернусь в Эйлат. Я приезжал, чтобы начать оформлять документы, касающиеся передачи квартиры в твою собственность. Хорошо, что у тебя есть адвокатская контора. Мы сможем сэкономить.
– По сравнению с подарком, который я получила, – ухмыльнулась Сиван, – расходами на адвоката можно пренебречь.
Яаль пристально посмотрел на нее, и выражение его лица изменилось – взгляд его смягчился и в нем появилась какая-то тоска. Сиван почувствовала, что краснеет и прикрыла щеки ладонями. Он что, собирался ее поцеловать?
– Ты так похожа на Бамби, – мягко произнес он. – Я знаю, что вы совершенно разные, но ваши лица… Иногда я забываю, что ее больше нет, и что ты – не она.
Он никак не может перестать говорить о Бамби, подумала Сиван.
– Я побуду тут еще немного, – сказала она. – Хочу впитать в себя все ощущения.
И как она могла подумать, что он испытывает к ней влечение?
Когда Яаль ушел, Сиван подошла к окну кухни и посмотрела на заваленный мусором узкий прямоугольный дворик, окруженный стеной, отделяющей его от соседнего дома. Так, еще одно дело, которым предстоит заняться, вздохнула она. Закрыв квартиру на ключ и уже собираясь уходить, Сиван вдруг решила постучать в соседнюю дверь, на которой висела табличка «Здесь счастливо живут Мааян и Ран Шва». За дверью грохотала ритмичная музыка. Когда на стук никто не отозвался, Сиван нажала кнопку звонка. Дверь открыла женщина лет тридцати, грудь которой вздымалась и опадала от затрудненного дыхания.
Нет ничего удивительного в том, что ей так тяжело, подумала Сиван. Женщина была очень полной, просто огромной. Ее лицо, которое могло бы быть привлекательным, если бы не двойной подбородок и тонущая в толстых плечах шея, было темно-красным, почти бордовым. Со лба по щекам скатывались крупные капли пота.
– Привет. Я не хотела вам мешать, – извинилась Сиван. – Я ваша новая соседка.
Женщина была одета в спортивную одежду, которая ей совершенно не шла: поношенные короткие мужские штаны и рубашку с отрезанными кое-как рукавами.
– Привет, – произнесла она, широко улыбнувшись. – Не обращайте внимания. Я делаю свои ежедневные упражнения. Вы вселились вместо Маргариты?
– Да. Но я не была с ней знакома, только слышала о ней.
– Она пережила Холокост, и ей было девяносто шесть лет. А еще у нее было двадцать кошек. Собаки – это еще куда ни шло, но кошек я не переношу, поэтому мне было как-то не по себе. А кроме того у нее было прогрессирующее старческое слабоумие, и она ни с кем не общалась, кроме своей сиделки.