Тициан. Любовь небесная – земная - стр. 14
Мастер все говорил, а Тициан слушал в полудреме, ему не верилось, что он наблюдает за работой Джамбеллино и слова художника обращены к нему. Тициану казалось, он спит и видит сон о том, что он поднялся наверх к Джамбеллино, а тот рассуждает, жестикулирует, иногда кладет мазок на картину, а время от времени, потрясая кистью, грозит в потолок, увещевая кого-то или упрекая. Тициан помотал головой, чтобы прийти в себя, – негоже, что он развалился здесь как мешок с песком, мастер наверняка говорит что-то важное.
Голова у Тициана болела, и шея затекла. Он поменял положение тела, поерзав в кресле, – и взгляд его упал на картину на другом мольберте, задвинутом в угол. Это тоже была мадонна, и прекрасная. «Лоренцо Лотто писал, – догадался Тициан, – какой он счастливый, что работает рядом с Джамбеллино, каждый день разговаривает с ним о жизни. Здесь хороший свет из огромных окон, не то что внизу, там мы как в темнице.
– Я привык разговаривать во время работы, – Джамбеллино будто услышал мысли Тициана, – наш Лоренцо-то, ох как он любит болтать.
«Да вы и сами не прочь», – подумал Тициан.
– А можно спросить?
– Давай.
– Вы говорите на греческом, мастер? Читаете?
– Как? – Джамбеллино удивленно поднял брови. – Нет. Ты почему спрашиваешь?
– Некоторые считают… некоторые люди, мне кажется, думают, что человек должен знать латынь, греческий, геометрию, при этом уметь слагать стихи и играть на лютне и еще на этой, как ее, на виоле. А художник, как вы думаете, мэтр, хороший художник может по-настоящему прославиться без этого?
Джамбеллино выбрал тонкую кисть из барсучьего ворса, постриженную конусом, макнул в краску и коснулся ею листьев дерева за спиной мадонны.
– Ты страдаешь из-за того, что ничего этого не знаешь?
– Ага, – честно признался Тициан.
– Даже латыни тебя не учили? Хо-хо, жаль, конечно… Древние знания полезны, но все-таки главные инструменты художника – это кисти, муштабель, краски. Они как весла, при помощи которых барка плывет к цели; чем больше весел, тем быстрее она продвигается. Если в детстве тебе не дали некоторые знания, – вовремя, я имею в виду, – все равно нет повода считать, что ты хуже других. У тебя есть силы, ты молодой парень, просто надо помнить, что нельзя останавливаться. Понимаешь? Ни сейчас, ни через двадцать лет. Ни через пятьдесят.
Тициан пожал плечами:
– Ну, я стараюсь. Рисую, когда есть свободная минута.
Джамбеллино подошел к столу, сел напротив Тициана и налил себе вина.
– Много рисуешь, я заметил. Кстати сказать, советую тебе распределять время так: половина на живые объекты, – человеческое тело, животные, деревья. А другую половину времени трать на архитектуру и всякие красивые штуки – вазы, ткани. Постоянно тренируй и развивай руку и глаз, понял?
– Ага, понял.
– Но есть и другое! Господь проявлен во всем: в природе – в небе и в море. В звучании мира – это музыка, шум волн и пение птиц. В красоте или безобразности людей. Добывай впечатления каждый день, смотри на мир ночью, на рассвете, вообще учись смотреть. Наблюдай! Это и значит: расти и меняться, ведь пока меняешься – ты живой художник. И знаешь, что еще важно? Остерегайся тех, кто тянет вниз, с кем ты теряешь время. Они способны забрать твои силы и разрушить то, что для тебя важно, а потом не поблагодарят, но сами же тебя и проклянут. Да-да, – шумно вздохнул Джамбеллино, – бывают такие злыдни.