Тест на доверие - стр. 17

На модную одежду теперь не хватало. Прически на ее поредевших волосах не держались. А макияж на изможденном лице зачастую смотрелся клоунским раскрасом.

И могла ли она после этого конкурировать с хищницами? Нет конечно. Поэтому и помалкивала, когда муж бывал ею недоволен. И не приставала в постели, и претензий ему не выкатывала. Может, и правда устал.

Но сегодня за завтраком, когда она хорошо поставленным голосом и без лишней «воды» рассказала ему о случившемся, он своим замечанием ее просто взбесил. И это она еще опускает тот факт, что час готовила ему вкусный завтрак с его любимыми фаршированными яблоками, блинчиками, кашкой на пару, вишневым киселем. Она час торчала у плиты, а он газетой от нее отгораживается! И она подозревала, что за этой газетой он прячется, чтобы беспрепятственно переписываться с кем-то по телефону. Движения его пальцев за тонкой газетной ширмой угадывались.

– Я не свихнулась! – Она ударила кухонным полотенцем по газете, складывая ее пополам.

Точно! Она угадала! Экран телефона светился открытым чатом. Вот сволочь, а!

– Я просто излагаю факты. С кем ты переписываешься, Аркаша?

Наташа протянула руку к телефону, но муж оказался проворнее. Схватил мобильник и тут же сунул его в карман тренировочных штанов.

– Ни с кем. Это по работе, – произнес он скороговоркой и ткнул вилкой в тарелку с блинчиками. – Завтрак потрясающий, дорогая моя. А вот кисель очень сладкий. И…

– Плевать! – Она села напротив за стол, хотя почти никогда так не делала, выполняла роль официантки за завтраком. – Не нравится – не пей. Вылью.

Такой реакции он не ждал. Опешил. Рассматривал ее минуту, потом выдохнул:

– Да-а, ты чего-то с катушек срываешься совершенно без причины.

– Человека на моих глазах убили, а ты это не считаешь причиной для моей нервозности?!

Наташа вытаращилась на мужа, впервые посмотрев на него глазами стороннего наблюдателя.

А за что, собственно, она держится? Почему позволяет так с собой обращаться? Лишнего веса в Аркаше килограммов тридцать. Вечно недовольное выражение лица. Бреется два раза в неделю. Поговорить с ним давно уже не о чем.

– Почему сразу убили? – Он что-то такое понял в ней и сразу принялся примирительно улыбаться. – Сама сказала, что полицейский с тобой говорил и заверил, что мужик самоубийца.

– Полицейский скажет! – фыркнула Наташа. – Ему лишь бы дело побыстрее закрыть. Потому что «висяк» откровенный. Никто ничего не видел. Камеры ту скамейку не видят.

– Как это никто ничего не видел? Там народу в это время тьма.

– Хороший свидетель – это один свидетель. Если два-три, показания разнятся. Если толпа, значит, свидетелей нет вообще. Толпа безлика и слепа. Да и найди попробуй того, кто там проходил в тот момент. Даже если он и попал в обзор другой видеокамеры. Человек не идет по улице с документами.

– А как же система распознавания лиц? – проявил неожиданный интерес к ее рассуждениям муж.

– Считаешь, она на каждом углу в Москве? И даже на этом бульваре? – усомнилась Наташа.

И вдруг задумалась. И пропустила тот момент, как Аркаша встал из-за стола, собрал с него посуду и даже вымыл – чудеса небывалые. Опомнилась, когда он уже крикнул от входной двери:

– Я ушел!

– Счастливо, – отозвалась Наташа рассеянно.

И тут же помчалась в прихожую. Но опоздала. Дверь за Аркашей уже закрылась.