Теряя наши улицы - стр. 7

Нетерпение начало нарастать по мере приближения к Москве. Подмосковье представлялось бесконечным. Каждая маленькая станция казалась предпоследней, но они всё тянулись и не кончались. Но вот, наконец, мы въехали на территорию Казанского вокзала, и уже через несколько минут мы смогли выпрыгнуть со своими нехитрыми пожитками на твердую землю. По перрону мимо нас прошло с хмурым, сосредоточенным видом около пятнадцати человек в широких штанах и кепках. Казанские пацаны. На нас они не обратили никакого внимания. Они приехали грабить и вымогать деньги у своих московских сверстников. Известная история. Ажиотаж вокруг молодежных банд и уличного насилия в советской прессе концентрировался вокруг Казани, возможно, как раз из-за их дерзких набегов на столицу. А если бы и Алма-Ата находилась на том же расстоянии от Москвы, что и Казань?

Через подземный переход мы вышли на широкий проспект, залитый ярким солнечным светом. Да-а-а. Это действительно гигантский город. Все двигается, мельтешит, торопится. Не знаю, приятно ли здесь было бы жить, но побывать явно стоило. И еще как! А разве у нас с Федяном был шанс приехать сюда от школы с экскурсией? Нас никогда не принимали в экскурсионные группы.

Вообще-то раньше Москва была совсем другой. Федян рассказывал мне за эту тему, пока мы бродили по району Маросейки. Почти всю свою историю она была небольшой, довольно тесной, уютной и двухэтажной. Городом больших, открытых пространств и размашистых панорамных перспектив она начала становиться уже в нашем веке. Но именно это нас подкупало в Москве, соответствовало нашему настроению. В одном из подземных переходов нас подозвали четверо парней старше школьного возраста, с кавказской внешностью. Мы сразу почувствовали опасность, но я без колебаний подошел прямо к ним и поздоровался за руку, как со старыми знакомыми. Кавказцы, вроде бы до этого прикидывавшие нас на взгляд, разговорились со мной, начали расспрашивать про Алма-Ату. Особенно их почему-то интересовало наличие у нас в городе «волосатых». «Не, братан, у нас бы таких сразу под пресс пустили, ты че, у нас их нету, это же тебе не Москва», – отвечаю я. «А здесь этих мразей фашистских полно, мы их специально ходим, ищем и мочим», – говорит мой новый знакомый и показывает, что руки у него специально забинтованы эластичными жгутами. В общем, отделались мы от них довольно быстро и без проблем, хотя один и попросил у Федяна значок поносить. Я его отмазал, типа, он не может его снять, подарок от любимой сестры на память. Федян остался при своем значке.

Перекусив в пельменной, мы отправились в Бирюлево, район, где жил Туча, знакомый Федяна, из «коней». Нам пришлось попетлять, пока мы нашли нужный адрес. Это был район многоэтажных домов-муравейников. В тусклых подъездах темнели входные двери с несколькими звонками, потому что за первой входной дверью открывался коридор с десятком квартир. Нам открыла его бабка со смешным акцентом, то ли башкирка, то ли татарка. «А, опять хванаты! Нету его. Шкандыбается где-то, не знаю я». Пока ждали его во дворе, решили взять пива в гастрономе, еще и потрещали с местными мужиками в очереди. Тех удивил наш внешний вид – плащи и кепки, здесь молодежь так не одевается. «Ребята, вы из мафии, что ли» – ну и дальше на эту тему, с анекдотами и прочим. Потом мы расположились на скамеечке, прямо у Тучиного подъезда. Пиво на голодный желудок шло нормально, аж залетало, правда, пьянеть мы начали тоже быстро, и аппетит проснулся недетский. Слава богу, Туча не сильно припозднился. Он оказался добродушным, флегматичным увальнем, старше нас на пару лет, с густой шевелюрой и щеточкой юношеских усиков. Но вот принять он нас у себя дома, к нашему разочарованию, не смог, из-за проблем с отчимом. В ход пошел запасной вариант: в детском садике в его дворе можно было договориться со знакомым сторожем, накидать в одном из помещений маты и спокойно спать до рассвета, пока дядя Боря нас сам не разбудит. «Покатит, не впервой, – прокомментировал Федян. – Фанатский вариант!» Пока общались, взяли еще пива, подтянулись дворовые девчонки, знакомые Тучи. Одна из них, Настя, предложила нам водки, у нее была с собой початая бутылка. Туча отказался, потому что не хотел лишних скандалов с отчимом, а Федян сказал, что не пьет водку. После того как девчонки и Туча начали его подъебывать на этот счет, я просто не мог отказаться, хотя ни разу в жизни до этого не пил водку. Взял из рук Насти наполненную до краев стопку и опрокинул в себя, все как надо, как видел у наших дворовых алкашей, хотя эта водка у меня чуть не полезла обратно сразу же. Мало того, я, вслед за первой, попросил ее налить еще. Я же не мог опарафиниться, как Федян, перед симпатичной девчонкой, мне почему-то хотелось произвести на нее впечатление. Тем временем Туча начал рассказывать про нас, как мы свалили из дома, прямо из школы, за три тыщи километров, просто потому, что нам по настру стало попутешествовать. У меня тоже развязался язык. И все время, пока разговаривали, я чувствовал на себе Настин взгляд, в котором любопытство, сквозившее с самого начала, постепенно сменялось пониманием и симпатией. От анекдотов мы переходили к каким-то абстрактным рассуждениям «чисто за жизнь». Не помню как, но, когда стемнело, мы всей компанией были уже в садике. Откуда-то появилась еще водка. Пили уже все – и Туча, и Федян, и дядя Боря. Нормальный, кстати, мужик, по приколу. Еще более непостижимым для меня образом я не помню, как оказался с Настей наедине в какой-то темной комнате, как мы целовались, лежа на раскладушке, и как мне потом стало так приятно, как никогда еще до этого в жизни не было…