Терроризм от Кавказа до Сирии - стр. 56
В беседе со мной Николай, офицер 7-й тактической группировки в Чечне, так оценивал смысл заключенных в Хасавюрте соглашений:
«Для русскоязычного населения это все было страшно. В наших казачьих станицах, конечно, плакали, особенно пожилые. Две старухи приносили нам как-то съестные припасы от себя, от себя лично. Ну и рассказывали, что вот вы сейчас уходите, нам теперь здесь уже не жить».
Возглавляют процесс подписания соглашения секретарь Совета безопасности России Александр Лебедь и руководитель вооруженных сил Ичкерии Аслан Масхадов. Пограничную территорию Дагестана и Чечни, на которой планируется вести переговоры, контролирует 7-я тактическая группировка федеральных сил. Удивительно, но самих военных на переговоры так и не пригласили. Видимо, на то были свои причины. Прилетев из Махачкалы в сопровождении охраны, Лебедь сведет до минимума общение с военными и сразу же уедет в Хасавюрт. На вопрос корреспондента: «Вы в Чечне на сей раз с миром или с войной?» – генерал Лебедь отвечает: «С миром, с миром, я только с миром. Я уже навоевался, только с миром».
Следом за Лебедем из Чечни выдвигается колонна во главе с Масхадовым. 15 машин с вооруженной до зубов охраной проезжают через российские блокпосты без каких-либо затруднений. Военным дана команда: колонну Масхадова не останавливать и не досматривать.
Хасавюртовские соглашения предусматривали обмен пленными, частичный отвод войск обеих воюющих сторон, сдачу оружия бандформированиями. Вывод всех федеральных войск из Чечни не планировался. Некоторые воинские части оставались в республике на постоянной основе. Вопрос о статусе Чечни откладывался на пять лет.
Военные считали, что их предали, чеченцы считали, что лучше уж так, а весь мир вздохнул с облегчением. В действительности все договоренности остались только на бумаге. Войска вышли, боевики разоружаться не собирались. Пленные так и остались в руках бандитов. Все обещания Масхадова оказались ложью. Например, вот это, данное перед телекамерами: «Сегодня я могу сказать солдатским матерям, что сегодня на территории Чеченской Республики не погибают солдаты».
После Хасавюрта руки у военных оказались скрученными. Кровью заплатив за Грозный в 95-м и в 96-м, почти добившие боевиков в горах, но в последний момент остановленные Центром, они больше всего боялись именно «худого» мира и оказались правы.
Вот как оценивал заключенные соглашения Геннадий Трошев, в 1996 году командующий 58-й армией:
«Лебедь для Российской армии, для той группировки, которая была в Чечне, он воспринимается как отрицательный герой-популист, который хотел сыграть и показать свою роль в этой войне. Вот вы тут, мол, два года ничего не делали, а я взял за 2 часа и подписал это мирное соглашение. А это мирное соглашение фактически явилось началом второй войны».
После Хасавюрта в Чечне резко подскочил авторитет Масхадова, даже в пророссийски настроенном Надтеречном районе фигуру Аслана считали наиболее приемлемой для руководства республикой. На бывшего полковника Советской армии делали ставку и в Кремле. После победы Масхадова на президентских выборах старейшины масхадовского тейпа Аллерой, говорят, радовались как дети. Победа сулила многомиллионные барыши. В результате на главных постах в правительстве Масхадова оказались в основном представители его клана и родственники его жены Кусаны. Получив этот пост, Масхадов закрывает глаза на главные проблемы республики.