ТЕРРИУСИДЫ: ОСКОЛКИ ДУШИ. Цикл «Эйриния». Книга вторая - стр. 4
Крысы еще больше удивились, и в конец поверили ему.
– Так, скажи, Тот, чего ты желаешь больше всего?!
– Сейчас, конечно не помешала хорошенькая девчонка. Ну, раз подобной отрады здесь не сыщешь. Я всегда мечтал увидеть одно полотно, с изображением одной богини. Говорят, уж больно она хороша.
На что крысы, снова переглянулись.
– Я обещаю, ты увидишь ее, так скоро, как захочешь сам, – прошептал Масол.
В совершенно иной обстановки роскоши, красоты, порядка и чистоты, ходила по большому тронному залу взад и вперед Ноча, в королевском наряде, с захлёстанными за спину руками, и с явно обеспокоенными глазами. А за ней, молча, не смея нарушить ее недовольство, наблюдала Ма – змея, которая казалась здесь такой же лишней, как и накинутая на ее спину красная мантия.
– Все, с меня хватит! – воскликнула Ноча, резко остановившись, и хлопнула по столу кулачком.
– С меня тоже! – сорвала с себя змея мантию, и тут же умолкла.
Ноча недобро взглянула на нее, а затем вновь продолжила:
– Мало того, он уехал в Вестию без предупреждения, так еще и пропадает там вот уже пятый день. Нет, как он мог, ничего мне не сказать?! А ты вот теперь сиди здесь в замке, как в заточении, и кусай локти. Ну-у, вернется он, эх и проучу я его, получит он у меня, этот самовлюбленный Эхтатон!
– Прошу заметить ваше высочество…
– Ма, называй меня просто Ноча.
– Ноча, я хотела сказать, что когда он уехал посреди ночи в Вестию, на нем лица не было. Мне кажется, он не желал испугать вас.
– У него отлично получилось, – саркастически подметила Ноча, и развела руками.
– Если честно, он и на меня в большой обиде, раз не стал даже слушать.
– Не говори чепухи, ты ему как мать!
– Как мать, я должна была присутствовать на его коронации год назад, но не смогла.
– Ты была там. Пусть не вышла в свет. Кому какая разница. Ты была ранена, чувствовала себя нехорошо.
– Но он очень расстроился! Ему так хотелось показать меня своим…
– Ма, мы обе прекрасно знаем Тоша. Ему просто хотелось похвастаться и больше не будем об этом, – села на стул Ноча.
Ее взгляд упал на большую картину, висевшую на стене напротив стола.
– Ах, мой отец… Эта картина все, что осталось мне от тебя! Погиб и наш корабль… Порой мне кажется, что и наша дружба с Пиком, Малией, Августом, Тимуром и Тиреном, трещит по швам, как некогда была разрушена дружба наших отцов, – печально вздохнула она, не сводя глаз с одной мыши на картине, а именно с отца, покойного Терриуса.
– Не говори так Ноча, дружба, как и любовь, крепнет на расстоянии.
– Ма, не пытайся меня успокоить. Скажи лучше, когда мы получали хоть небольшую весточку от друзей? Не помнишь?! А я отвечу, с тех самых пор, как все они разъехались кто куда, ни один из них не написал и пары строк! И не мудрено, что Тошу надоело сидеть одному, и он решил навестить Тара и Луизу. Если честно, я бы сама рада куда-нибудь сорваться. Уж слишком тяготят меня стены дворца, привыкшую к свободе и морскому простору. Эх, славные были деньки… – погрузилась Ноча в сладостные воспоминания и грезы наяву.
Вдруг ее мечты и воспоминания оказались оборванными, ворвавшимся в зал без стука, маленьким мышонком.
– Госпожа Ноча, госпожа Ноча, – кинулся шустрый мышонок прямо к ней, разодетый как придворный паж в штанишки и рубашку, сапожки, аккуратно причесанный, чисто вымытый, держа в руках небольшой свиток.