Территория войны - стр. 12
Но, к несчастью, по неопытности «спортсмен» на «Хонде» понял это как вызов. Ведь на бревнышках, как тетерки на токовище, сидели хорошенькие девочки. Он только успел рыкнуть своим оборотистым движком, смахнул вниз стекло на шлеме, – а я уже знал, чем это все для него кончится.
Он откатил сначала по дорожке в лес для разгона и развернулся. Тут я не выдержал, соскочил с пенька, где сидел, и выбежал наперерез: сейчас этот салажонок навернется и сломает шею, и все из-за меня! Махнул ему крест-накрест руками, и он тормознул передо мной.
– Чего тебе?
– Убьешься, слушай, не надо, не здесь. Я поучу потом.
– Отвали, брат! – За темным стеклом шлема мелькнула презрительная усмешка.
– Ладно, слушай, оторвешь колесо – не бросай газ, и ногу на тормоз!
Парень только кивнул и пошел на разворот.
Хорошо еще, что он не разогнался, как в первый раз, – хоть этим я помог, – а рванул вовремя руль на себя и молодцом «закозлил». Но ручку газа отвернул слишком сильно, и крутой мощный байк просто вывернулся и уехал без него – на скорости под пятьдесят. Пролетев еще немного, накренился в песок, кувырнулся раз-другой и осел с хрустом в кустах. Сам же байкер, вскочивший на него в последнюю секунду, крепко приложился затылком об асфальт и закувыркался к обочине, под самые бревнышки.
Девочки вспорхнули, разом бросились к нему, и я тоже.
– Алешка! Ой, мамочка, он не дышит! Алешка! Не пугай нас!
Глаза у парня смотрели в разные стороны, крови видно не было. Стянув с трудом шлем, увидели, что он улыбается. Стали поднимать – только охнул, когда привстал на ногу. Похоже, пронесло. Кожа на комбинезоне содрана, на заднике шлема – вмятина с трещиной, и рука на запястье до крови содрана, там, где расстегнулась и вывернулась перчатка. Но все это были «семечки», в целом дешево отделался: «цокнись» он так в бандане, какая была у его друга-ковбоя, и голова его была бы похожа на сырую яичницу. А так через минуту-другую Алешка уже сидел героем среди перепуганных девчонок. Ребята привели из кустов его байк – тоже не страшно, по песку он кувыркался, не по асфальту. Правда, пластик обтекателя поломан, задний поворотник всмятку, но когда завели – зафурычил.
На душе полегчало. Я взобрался на бревнышки и присел рядом с парнями. Пережитый общий страх сближает и дает особые права. Поэтому я смело вынул из кармана фотографию с выпускного бала и молча протянул одному из ребят.
– Знаешь ее?
– Это – Танька Софронова. Искали ее тут, менты всех расспрашивали. Ты тоже мент?
– Нет, сейчас не мент. Мне ее парень нужен.
Тот оглянулся на девчонок и окликнул:
– Галя, подойди! – Повернувшись ко мне, добавил: – Подружка.
Галей оказалась девушка постарше, лет двадцати, с темно-карими глазами и обворожительной улыбкой. Я приметил ее раньше и сразу выделил среди троих. Поэтому не только улыбнулся, а даже поклонился – так она была хороша.
– Он ищет парня Таньки Софроновой. Знаешь?
– Ее парня? – Галя непонимающе смотрела на меня, улыбалась и качала головой. – Вот же он, Лешка, на спортбайке. Чуть не убился.
– А другой?
– Какой вам нужен?
– Другой, последний.
– Гуталин, наверное, – вставил первый парень, возвращая мне снимок, и крикнул всем: – Эй, народ! Мы едем или нет? Десятый час уже!
– Едем, едем!
– Музыкант он, этот Гуталин, ударник, играет в клубе, – спрыгнул с бревен парень.