Территория нелюбви - стр. 16
– Ой, а у вас деревья уже п-пожелтели, а в Киеве ещё зеленые! – Стеф с любопытством осматривает привокзальную площадь и дарит незнакомому городу щедрый комплимент: – Здоровско тут у вас, мне нравится!
Моё мысленное фырканье совпадает с громким и насмешливым:
– Хм!
Я резко разворачиваюсь и замираю.
– Ух ты ж, могучий случай! Кто эта красотка?! – бормочу потрясённо.
С Алекс мы регулярно общались в скайпе, но… У той хмурой барышни с небрежно забранными в хвост волосами и огромными окулярами на носу нет ничего общего с этой секс-бомбой. Куда подевалась моя неуклюжая толстушка Шурочка, за которую я дралась всё своё сознательное детство?
Когда наш разнояйцевый дуэт Шуриков отправился в первый класс, мне только исполнилось пять, и меня со скандалом вышвырнули из очередного детсада. Удивительно, но мама тогда не сильно лютовала и быстро нашла выход – в первый класс мы с Сашками пошли вместе. Читать и писать я тогда не умела, зато в глаз била без промаха. И мой братец тоже не стал исключением. За неполных восемь лет учебы в Киеве я сменила восемь школ, но продолжала почти ежедневно встречать свою сестру, чтобы защитить даже от дурных взглядов.
И вот теперь моя Алекс совершенно другая… такая взрослая!.. Высокая, очень фигуристая, с ярко-рыжей копной кудряшек, россыпью веснушек на красивом лице и пронзительными умными глазами. У-ух! Такую бы в Средневековье спалили на костре без суда и следствия!
Мы смотрим друг на друга долго и напряжённо, и почему-то молчим обе. Алекс первая нарушает молчание:
– Ну, привет, что ли, бандитка, – произносит своим тягучим мурлыкающим голосом и делает шаг ко мне. – Так и не выросла, наша неправильная Гейша.
Я снова попадаю в объятия. Теперь ещё более неуютные, потому что мешают сестричкины выдающиеся буфера. И когда такие отрастила?
– Аика, ты на такси? – деловито спрашивает мама, и я ей благодарна.
Спешно выворачиваюсь из объятий Алекс, всё-всё, хорош – сегодня лет на десять вперёд натискалась.
– И всё такая же колючая, – тихо произносит сестра и грустно улыбается, но я игнорирую замечание и отвечаю маме:
– Нет, меня Вадим привёз, он в машине ждёт… – я машу в сторону ожидающего нас огромного Dodge.
Упс – кажется, уже устал ждать. Вадик с совершенно глупым видом завис в паре метров от нас и пялится на Алекс.
– А вот и он, – раздражённо киваю на своего примороженного друга.
Рот закрой, придурок!
– Ой, Айя, это твой п-парень? – с милой непосредственностью щебечет Стешка. – К-какой хорошенький!
Свят-свят!
Я снова оглянулась на лыбящегося Вадика – дурак дураком.
– Нет, Стеш, Бог миловал… Его.
– Зрасьте, – отмирает Вадим. – А я подумал, что надо с вещами помочь. – Он сканирует пространство вокруг нас и озадаченно спрашивает: – А где ваши вещи?
А действительно… где они?
– Какие вещи? Вот это всё, – поясняет мама. – А как бы мы с вещами уехали?
Просто отлично! Впереди зима, а они налегке припёрлись! У мамы последние мозги, что ли, выдуло? О чём она только думала? А хотя… понятно, о чём – она уверена, что я её обманула. Я ведь сказала, что у Бабани не осталось никаких сбережений, а сама выдала ей на дорогу для неё и девчонок кругленькую сумму. Поразительно, что за столько лет мама так и не поняла, откуда берутся деньги. Я бы, наверное, могла попытаться ей это объяснить, но я не смогу за неё это понять. Она всегда их брала из папиного кошелька, но должна была бы догадаться, что у Бабани такого кошелька нет, да и не было никогда. В школе она зарабатывала немного, а последний год сильно болела и была вынуждена отправиться на пенсию. А пенсия та – с гулькин писюн! – она вся и уходила на лечение.