Terra nullius. Роман - стр. 2

Было время, когда они ютились в курятнике, где вечно пахло пометом, пока мать и новообретенный отчим строили большой дом. С отчимом у Фармана были непростые отношения: у них была совсем небольшая разница в возрасте, всего пару лет. Ахмед был моложе его матери на пятнадцать лет (в деревне, правда, все говорили про семь, наверное, они сами пустили этот слух, чтобы сгладить разницу). Фарман долго привыкал к новому молодому отцу. Хотя он и был добрым, податливым и мягким, всегда шел навстречу и ничего не запрещал, ему было сложно привыкнуть, что теперь в доме есть чужой мужчина, которого придется слушать. Но главной по-прежнему оставалась мать, она всегда все решала: стоило только ее тяжелому, почти физически ощутимому взгляду упасть на сына, как он вставал по струнке и умолкал. В Марал была сила, подобная той, что живет в древних пещерах или горных ледниках, она ловко управляла всем: от строительства дома до шитья, знала, когда и что нужно полить, не умела отдыхать и не позволяла отдыха другим. Она действительно напоминала оленя со своей тяжелой, как величественные рога, судьбой. Даже спала она лежа абсолютно прямо, как по линейке, и открывала глаза при каждом шорохе, готовая встать и быстро решить любую проблему. Украшений или нарядов она не носила, хотя и обшивала практически всю деревню красивыми платьями. Сама она предпочитала белую косынку от солнца и самое простое платье, чтобы копаться в саду. Больше машинки мать любила только сад: она могла провести в нем весь день, поливая цветы, собирая ягоды и зелень, перебирая фасоль. Земля была кормилицей, но что важнее – земля была справедливой. Она не любила ленивых, терпеливо хранила в себе мертвых и давала прорасти каждому правильно посаженному зернышку. Марал точно знала, что каждому ребенку всегда найдется работа, и с самого утра раздавала указания.

Мастерская матери: маленькая комната с швейной машинкой посредине – считалась запретной, вход туда был строго воспрещен. Можно было только слушать, как яростно постукивает механизм, и пытаться подсмотреть сквозь тонкую щелочку света, как переодеваются покупательницы. Периодически дом наполнялся соседками, все они, как маленькие дети, предвкушали долгожданное событие: примерку платья или новой юбки. Много хохотали и сплетничали в редкие минуты отдыха от домашних забот и сада, только Марал оставалась серьезной. Из-под опущенных густых бровей виднелось два почти черных глаза, они были так глубоко внутри глазниц, словно крепко пришитые плотные пуговицы. Быстро проскользнув по всем взглядом, она находила самую шумную покупательницу и смотрела на нее чуть дольше положенного, чтобы дать понять, что тут не место для развлечений.

Были времена, когда они жили только на крохотные заработки матери до тех пор, пока Ахмед не устроился кочегаром. Спустя пару лет родились Фатима , Абдулла и Ситара, и дом стал еще теснее. Теперь Расулу и Фарману приходилось нянчить Абдуллу, а мать возилась с девочками. Может быть, еще поэтому ему так хотелось уехать? В общежитии комнату нужно было делить только с двумя парнями, оба были русские и почти все время отсутствовали. Так что Фарману казалось, что он тут единственный хозяин. Правда, он быстро обнаружил, что совсем не умеет готовить. Добрые однокурсники, к счастью, подсказали ему, что есть макароны, которые нужно просто забросить в кипящую воду. Дома всегда готовила мать, мужчине не полагалось готовить, это Фарман знал еще маленьким. Все ждали, когда их позовут к столу, накрытому лобьёй, кукурузой и овощами со свежим хлебом. По праздникам Ахмед резал курицу или покупал мясо. Готовая еда появлялась сама собой, словно мать, как волшебница, доставала ее из шляпы. В дни учебы Фарман ходил в университетскую столовую, где всегда можно было взять самое дешевое пюре с котлетой. Еда казалась ему непривычно пресной и бесцветной, но это легко уравновешивалось цветами большого города. Всякий раз прошмыгнув мимо консьержки в ночное время, он шел бродить по пульсирующим улицам, здесь всегда были люди и даже в самый скучный день событий собиралось больше, чем в селе за месяц. Родители впервые гордились им и присылали письма с напутствием хорошо заниматься и получить профессию. Учиться Фарману было трудно: он не привык так много читать и периодически скучал на лекциях, поглядывая в окно. Больше уроков ему нравились перерывы и прогулки с одногруппниками. В первый день учебы они отправились в небольшой парк недалеко от университета праздновать начало новой жизни. Самый предприимчивый парень потока вытащил из портфеля стеклянную бутылку и предложил всем выпить. Фарман сначала подумал, что это вода, так казалось на первый взгляд. Он с радостью взял стакан и выпил залпом под изумленные взгляды толпы. Только опустошив содержимое, он понял, что это была не вода, что-то обжигало его изнутри, отдавало горечью и теплом, что-то, чего он не пробовал никогда раньше. В первую секунду ему хотелось выплюнуть странную жидкость, но краем глаза он заметил, как всеобщее изумление сменилось на восхищение. Одногруппники высоко оценили сельского парня, способного с такой легкостью выпить стакан водки. Тогда он узнал это двухсложное слово «водка», отличающееся от воды всего на одну букву. Загадочная жидкость помогала легче знакомиться с людьми и часто объединяла их быстрее, чем что-либо другое. Фарман даже не заметил, когда наступили каникулы и нужно было ехать домой.