Терпение дьявола - стр. 36
– Неплохо, – похвалил он спортсмена, все еще целящегося вслед мутанту. – Но с такого расстояния ты ей только шкуру поцарапаешь и даже не разозлишь. Пойдем-ка делом займемся.
Придирчиво осмотрев несколько молодых деревьев, сталкер остановил выбор на трех осинах, толщина которых заслуживала доверия и не представляла особых сложностей для вандальского вылома.
Подозвав Питона, который вместе с Колодой сбивал с ног налипшие комья грязи, он указал на одну из выбранных осин и спросил:
– Сломать можешь?
Спортсмен не ответил. Перекинув «хеклер» за спину, он деловито взялся за ствол дерева и рывком прижал его к земле. Потом подобрал валяющийся рядом камень с острыми краями и со скоростью перворазрядного молотобойца стал лупить им по месту изгиба. Через пару минут раздался тихий треск, после которого деревце осталось лежать на земле. Покончив подобным образом с оставшимися двумя деревцами, Питон выбросил камень и, утирая лоб, повернулся к Сапсану:
– Ну?
– Все, – ответил сталкер. – Только ветки обломаем – и нормально. На карте болото тянется примерно километра на два. С той стороны, если обойдется без задержек, окажемся еще до наступления темноты. А там уже будем думать о ночлеге. Хотя есть у меня одна мысль… Но это потом, сейчас пока Колоде помоги.
Путешествия по болотам никогда не бывают приятными. Коварные недра, покрытые толстым слоем осоки и вереска, которые, в свою очередь, таят под собой вязкую трясину, грозят неосторожному гуляке скоропостижной смертью, главный ужас которой заключается в ее медленном наступлении. Постепенно погружаясь в черную, как нефть, и холодную, как лед, пучину, издевательски и неумолимо колышущуюся вокруг, человек судорожно хватается за любой стебель. И с каждой секундой испытывает все больший ужас, заполняющий сознание мерзкой, как окружающая топь, мыслью – погиб.
После подземелий, байки о которых зачастую представляют собой фееричную смесь ночного кошмара и извращенной выдумки рассказчика, болота по праву считаются самыми опасными местами Зоны. В отличие от своих товарок, томно вздыхающих вне Периметра, здешние топи любят и умеют похвастаться еще одной достопримечательностью – аномалиями, нежданно возникающими посреди тропы, знакомой, казалось бы, до последнего кустика.
Сапсан, как и все сталкеры, болота не любил. Сейчас эта нелюбовь, подзуживаемая отсутствием резиновых сапог, выражалась особенно сильно. Тщательно ощупывая слегой каждый участок мшистой мякоти, перед тем как погрузить в нее ногу в насквозь промокшем ботинке, Сапсан ежеминутно сверялся с картой, зажатой в левой руке. Иногда ему приходилось останавливаться, чтобы пристальнее взглянуть на подозрительное колыхание расстилавшейся впереди легкой дымки.
Подозрения, как правило, оправдывались. И тогда всем троим приходилось огибать очередную аномалию, затаившуюся среди примятых кочек и заполненных темной торфяной водой прогалин. Только изредка попадавшиеся деревья своим чахлым и уродливым видом хоть и не придавали обстановке дружелюбия, тем не менее, служили доказательством, что почва, пусть и некрепкая, здесь все же есть.
Они шли уже не меньше двух часов, когда Сапсан вдруг понял, что жутко устал – будто невидимые руки надели на него пудовые колодки. От постоянного высматривания аномалий болели глаза, а ноющая спина тоскливо вспоминала о мягкой обшарпанном стуле в теплом барном закутке, где так хорошо посидеть с простодушным увальнем Мякишем и балагуром Тошей, за наличие высшего образования получившим кличку Профессор.