Теперь я рок-звезда, мама, или Генетический код мифической птицы - стр. 3
– Захватите крекеры…
Я, Толик и его приятель терпеливо ждали окончания беготни с бутылками и мисками по дивану и вокруг него.
– Вы утомили. Всё, я включаю!
«Сейчас-то мы и опозоримся, – мысленно прокомментировала я. – Просто супер, ничего не скажешь…»
Пытаться определить характер голоса на заказ – это совсем не то же самое, что по наитию.
Не знаю, как обстояли дела у прочих участников импровизированного сеанса телепатии, а я уже не предвкушала удовольствие от предстоящего просмотра. Одно дело – расслабленно наблюдать за происходящим на экране и внезапно осознавать, что произойдёт дальше, понимать, каким окажется звучание вокалиста, «слыша голос из прекрасного далёка»[2]. И совершенно другая история – пытаться целенаправленно нащупать информацию, боясь ошибиться.
У нас тут не тотализатор, и мы не делаем ставки. Но…
А вдруг именно сейчас я облажаюсь?
«Может, я реально всё выдумала или притянула за уши…»
– Записала? Можем слушать песню?
Я киваю, откладывая блокнот, и Анатолий жмёт на кнопку.
У первой участницы американского выпуска Voice обнаруживается выразительное сопрано. Её неординарный тембр на редкость звонок и искрится, словно шампанское.
Когда стихают последние аккорды мелодии, Толик тянется к блокноту и скептически зачитывает вслух:
– Так, что тут у нас… «Необычный тембр, сопрано или меццо-сопрано, заливистый, искристый голос». – Его тон меняется. – Ни фига себе!
– Действительно…
– Толян, а вы, часом, не сговорились?
– Сдурел? Мне заняться больше нечем?
– Действительно, какая разница? Выпуск разместили час назад… Мотай на следующего!
Жгучая брюнетка средних лет бодро разделывается с вопросами ведущего, и Толик вновь жмёт на паузу.
Я записываю всё, что успело прийти на ум:
«Контральто; джаз, фрик; голос должен быть ярким».
Голос у брюнетки и в самом деле оказывается низким, ярким и сочным, а манера исполнения – отсылающей к джазу и эпатажной одновременно.
На диване и подле дивана перестают хрустеть чипсами.
Торопливо строчу в блокнот следующую характеристику:
«Звучный выразительный голос. Чёрт его знает – скорее всего, тенор или баритон».
Через минуту исполнитель демонстрирует объёмный, выразительный, свободный летящий баритон.
Голова начинает гудеть. Сейчас я не отказалась бы от своей порции вина, но, хоть убей, не помню, куда умудрилась задевать бокал…
«Если меццо-сопрано, то драматическое; тембр богатый, интересный и насыщенный, от такого человека ждешь характерных блюзовых нот».
Снова попадание: у вокалистки насыщенный обертонами и богатый голос; впрочем, он оказался немного выше, чем я предполагала.
Очередную певицу почти все сочли проходным вариантом. В унылой песне, которую ей выпало исполнять, негде было раскрыться низкому голосу, а в подаче не оказалось изюминки.
Запись в блокноте гласила: «Контральто либо меццо-сопрано. Звучание классическое, ровное, без ярко выраженной индивидуальности».
По контрасту с ней следующий исполнитель взорвал аудиторию на экране и у подножия дивана. Бешеная энергетика, открытость, харизма – такое сочетание редко встречается в юном возрасте. Парень пел очень легко и звонко, а металл в его голосе ощущался, будто туго натянутая струна.
– Тенор, голос звонкий, легкий, свободный! – зачитал Толик. – Бинго! Абсолютное попадание! Очень свободно выступил чувак. И Linkin park ему идёт…