Теперь я рок-звезда, мама, или Генетический код мифической птицы - стр. 20

Я ни с кем не переговариваюсь (голос не вернулся), не перешучиваюсь (нет сил – в аэропорт я приехала на такси и на автопилоте, причём даже не помню, как собиралась и выходила из дома). Я давно пристегнула ремни, хотя уверена, что в случае чего меня это не спасёт. И я старательно избегаю взглядов в иллюминатор.

Да, самолёт считается одним из самых безопасных видов транспорта. Но попробуйте напомнить об этом пассажирам воздушного судна, попавшего в турбулентность.

Надо постараться переключиться, расслабиться, подумать о чём-нибудь отвлечённом…

Вспомнить о приятных вещах.

Что, если это моё первое (во всяком случае, в сознательном возрасте) и последнее путешествие на самолёте?

Допустим, мы благополучно долетим до Чехии и приземлимся в Праге.

Но потом придётся возвращаться домой, а это ещё один перелёт, в течение которого никто ни от чего не застрахован…

Что, если бы я точно знала, что самолёт потерпит крушение?

О чём я пожалела бы сильнее всего?

Что, если бы я знала дату и время своей смерти?

Что постаралась бы успеть, прежде чем меня не станет?

Чем я хочу заниматься в жизни?

Чего я на самом деле хочу?!

Ответ обескураживает, но в глубине души я почти не удивлена.

Музыка.

Больше всего на свете я хочу заниматься музыкой.

Я хочу петь…

Самолёт выруливает на взлётную полосу и постепенно начинает разгоняться.

В тот миг, когда шасси стальной птицы отрываются от бетонки, внутри всё замирает.

А затем меня наполняет восторг.

Самолёт набирает высоту: земля стремительно удаляется, строения складываются в спичечные коробки, дороги усыхают до размера ленты.

Через несколько минут нас окружает небо. Мы летим сквозь облака. Вокруг нет ничего, кроме белоснежных перин, невесомого пуха, шапок взбитых сливок на фоне голубого свечения.

Я не могу оторваться от иллюминатора. Внутри всё парит и танцует. Я забываю про своё разбитое состояние, про усталость, про болезнь. Я забываю про то, что не смогу сейчас взять ни одной ноты и даже говорю с трудом.

Пение – оно сродни полёту.

Когда смартфон, мирно лежащий рядом со мной на подушке, начинает трезвонить, я сперва не понимаю, где нахожусь, и что происходит.

Озираюсь. Гостиничный номер на одного, маленький, но уютный и тёплый. Пространство в нашем отеле разбито на блоки, в каждом – душевая и туалет, два одноместных номера и один двухместный. Видимо, меня пожалели, выделив одноместный, и отсыпаться мне повезло в одиночестве.

Сразу после заселения и обеда Тамара согнала всех на репетицию в конференц-зал отеля. Там она сделала попытку меня распеть, и я даже попробовала приложить усилия, но голос напрочь отказался подчиняться. Вдобавок после перелёта я еле держалась на ногах.

Тамара поняла, что нужный звук она сейчас не выжмет из меня ни по любви, ни за деньги, ни насильно, и отправила отдыхать.

Кто-то из вездесущих соседок оставил на моей тумбочке лимон на блюдце, витаминный напиток и пакетик с «ТераФлю».

Я невольно морщусь.

Да ответь, в конце концов, на звонок!

Смотрю на экран и не верю своим глазам: от этого человека не было вестей уже пару лет.

– Привет, Ника! Видел, что ты сейчас в Праге!

В самом деле: пока мы добирались на трансфере из аэропорта, я успела выложить в соцсети несколько снимков города с завораживающих ракурсов.