Теперь ты моя - стр. 5
До слуха донесся какой-то шум.
О, нет. Только не это.
Я попятилась, было, назад, но, видимо, делала это слишком медленно. Оочень медленно.
Через секунды дверь сбоку открылась. Аромат геля для душа окутал меня облаком. Жадно втягивая его в себя, я еще больше замедлилась…
А потом я увидела Мурада.
Голого. Абсолютного голого. Его смуглая кожа поблескивала от капелек воды. Видимо, он принимал душ, а я…
Что же я наделала!
– О, Господи! – испуганно выкрикнула я, рванула вбок, врезалась в столик…
И поднос, словно пойманная рыба, выскользнул из моих рук, и с грохотом упал прямо на темно-синий мужской пиджак.
Со всем содержимым, что было на нем.
Омлет, чай, салат… И еще что-то, что я не успела разглядеть, вывалились на дорогую ткань…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Живописной палитрой расползался питательный обед по мужскому пиджаку.
Темно-синий, как небо, и белые омлеточные облака… Озеро из чая и лес в виде огурцов. Дочке, наверняка, понравилось бы такое.
Моя воспаленная страхом фантазия рисовала красочные картины, вот только это никак не могло спасти меня от позора.
– П-простите, – дрожащими губами произнесла я, но понимала, что, вероятно, для него мое «прости» – жалкие извинения.
Взор мой все еще был опущен вниз.
Я не смела посмотреть в глаза Мурада. Не знаю, что больше останавливало меня – сам факт, что мне нужно встретиться с ним взглядом, или же то, что он был голым.
Мои щеки все еще горели от той картины, что я увидела секундами ранее. Вряд ли такое я сумею забыть!
– Я всё уберу, – пообещала я и, рухнув на колени, стала быстро сгребать пальцами еду в поднос. Но, кажется, делая это, я лишь усугубляла ситуацию.
А тут еще и посуда…
Сердце сжалось от страха. Что, если я её разбила? Могу только представить, сколько стоила одна тарелка. Вряд ли отец Каринки подал важному гостю обед в дешевой посуде.
Да и не было в этой гостинице таковой!
Я всхлипнула.
Что же за день такой?
Почему это происходит со мной? Почему я такая невезучая, несчастная?
Слезы обожгли мне глаза, и я, опасаясь, что разревусь, несколько раз запрокинула голову назад.
Не всегда, но это срабатывало. Дай Бог, чтобы и сейчас получилось!
Губы мои задрожали, но теперь от беззвучной молитвы, которую я повторяла.
Где-то сбоку открылась-закрылась дверь. Собравшись с духом, я бросила взор в сторону. Мурад ушел.
Сердце располовинилось от двух чувств – от облегчения, что голый мужчина ушел (хотя, даже если бы он был одет, это не убавило моего чувства вины), и от другого, едкого ощущения – что прямо сейчас этот синеглазый красавец пошел звонить хозяину гостиницы, чтобы сообщить ему, какая жопорукая из меня помощница.
В любом случае, я должна была убрать все то, что случилось по моей вине.
Увы, спустя пару минут, я поняла, что, вероятно, пиджак безнадежно испорчен… Томатный сок так въелся в ткань, что я сомневалась, что что-либо могло ему помочь.
Разве только химчистка…
Раздавшийся звук открываемой двери заставил меня обернуться.
Я сглотнула.
В пару шагах от меня стоял Мурад. Хоть теперь на нем и была одежда – широкие штаны, это никак не могло убавить смущения, что вновь вгрызлось в мое сердце.
Взор мой, против воли, заскользил по натренированному мужскому торсу. Было очевидно, что мужчина регулярно занимался спортом, но без фанатизма. То есть в нем не было той отвратной, нездоровой перекаченности, которая красовалась на мужских журналах.