Теория вероятного чуда - стр. 8

Вот никогда ей не надо ничего запрещать! Никогда и никому! Она же назло всему будет действовать. Вопреки всем запретам и предостережениям. И не потому, что упряма до глупости, нет. Просто очень не любит вмешательства в собственные действия. Она решила – значит, все! Этим она пошла в своих родителей, обладающих упрямством и ухитрившихся прожить в совместном браке почти сорок лет.

– Вся в папу с мамой, – словно прочитал ее мысли Палыч. – Просто копия! По половинке в тебе и от одного, и от другого! Где они хоть сейчас, старики твои?

Ее старики улетели в теплые страны еще четыре года назад. Полетели на отдых и решили остаться. Больно им понравилась островная жизнь под пальмами.

– Все там же.

– А чем занимаются?

– Тем же: мама печет пироги, пирожные, делает прекрасные торты, отец продает. Бизнес процветает.

Она погасила улыбку. Если честно, то она своими родителями страшно гордилась. И когда бабушка ворчала и называла свою дочь – Дашину мать – глупой аборигенкой, то всегда вставала на ее защиту.

– Может, ты бы взяла отпуск, Панина? И улетела к ним на отдых? – задрал Палыч брови, с надеждой глянув на нее. – Отдохнула бы. Глядишь, за это время и любовница твоего Коленьки отыскалась бы. И тебе не пришлось бы совать голову в петлю ради него.

Если честно, то подставляться она не собиралась. Тем более из-за козла, который изменял ей со своей секретаршей. Ей просто стало интересно: с кем же он так виртуозно обманывал ее? Что за девушка? Куда вдруг подевалась? И почему ее родители сразу же обвинили в ее исчезновении Николая? Неужели она – Даша Панина, капитан полиции с великолепной раскрываемостью тяжких преступлений – просмотрела в нем страшную преступную сущность? Жила с убийцей и ни разу не увидела в нем патологических наклонностей?

– Этого не может быть в принципе, Палыч, – закончила она, проговорив все вслух. – Он бы проявил себя однозначно. А он…

– Может, это случилось по неосторожности? Может, это был несчастный случай? А он перепугался и спрятал тело, – пожал плечами старый друг. – Ладно, начни тихонько щупать почву, но смотри у меня! Ведь могут стрелки с него на тебя перевести. Скажут, что убила соперницу из ревности!

– Вон в чем дело! – Она откинулась на спинку пассажирского кресла, растянув рот в растерянной улыбке. – Ты думаешь, что он мог нарочно ко мне прийти за помощью? Чтобы отвести от себя подозрения?

– А о чем же я еще думаю-то, Панина! – возмутился Палыч и принялся салфеткой протирать отпотевшее стекло, тут же опустил его, снова поднял. – Только об этом и думаю! Как-то уж очень стремительно он примчался к тебе за помощью. Сам накосячил, а теперь решил тебя подставить, чтобы сухим выйти из воды. Может же быть такое?

– Может, – она часто закивала и тут же сделала страшные глаза. – Но от этого ведь еще интереснее, Палыч.

Он посмотрел на нее как на тяжелобольного человека. Беззвучно выругался и следом обреченно вздохнул.

– Ладно, вижу, все мои доводы бесполезны. Если ты что-то решила…

– Так точно, товарищ подполковник, – перебила она его. – Идем уже обедать. В этом ресторанчике невозможно вкусный луковый суп. Тебе не помешает, Палыч. После вчерашнего.

Они вышли из машины. Палыч закрыл ее ключом. Все на свете сигнализации он презирал. Считал, что от угона они не спасают. Специалисты высокого уровня с любой противоугонкой справятся. А запирал машину от бомжей и подростков. Первые могли нагадить. Вторые вытащить все, даже то, что им не нужно было, и выбросить за ближайшим углом.