Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь - стр. 26
– Погоди! Не пори горячку! Все не знают поначалу, а потом привыкают, и ты привыкнешь!
– Дай мне его телефон!
– Ладно. Только смотри, роуминг! Он сейчас в Берлине.
– Давай уже!
Алена продиктовала номер Маркуса Гирша. Он показался мне немного странным, более длинным, чем привыкла видеть обычно.
В кабинете снова раздался телефонный звонок. Я в панике принялась резво набирать цифры на мобильном, игнорируя рабочий телефон.
Наконец, в трубке послышались долгие гудки, потом грубый голос Маркуса.
– Ja! Es Ist Hirsch. Mit wem spreche ich?>8
– Маркус! – кричала я в трубку, полагая, что на далеком расстоянии он плохо меня слышит. – Это я! Маргарита! Помните меня?
– О! Маргарет! Какая неожиданность! Как тебя можно забыть?
– Нет времени на лесть! Мне тут все время звонят, по-видимому, из вашей страны, они говорят на немецком, а я не знаю, что и ответить!
– Хм…
– Я не знаю этой работы! – продолжала тараторить я, мой крик переходил в неконтролируемую истерию. – Я не хочу быть руководителем! Я не подхожу к месту!
– Погоди! – оборвал он, дав возможность отдышаться. – Давай помедленнее. Кто звонил?
– Не знаю. Какая-то женщина! Она что-то хотела, а я ей отвечала да! А потом еще звонок, но я не знаю, кто это был, потому что не ответила, так как в этот момент звонила вам!
– Так… – он остановил меня. – То есть, тебе кто-то позвонил, а ты согласилась, не зная, о чем шел разговор?
– А что мне оставалось делать? – вопила я. – Я ведь первый день, растерялась!
– Подожди, я сейчас все узнаю, а потом перезвоню. Хорошо, Маргарет?
– Да. Жду звонка.
– Gut. – спокойно сказал Маркус и повесил трубку.
Я плюхнулась в кожаное кресло руководителя и скрестила пальцы на груди. Из окна в кабинет глядело солнце, озаряя серый пол и стену слева от меня. Возле окна цветок, что-то вроде монстеры. По подсохшим листьям можно было понять, что за ним давно никто не ухаживал. Длинные жилистые листы ниспадали на пол, рваные края выглядели измученными. Я подошла к растению и полила его. Мне нравились цветы, даже дома я держала несколько для души и вентиляции воздуха, понимая по их внешнему виду, как скоро в мою жизнь придут изменения.
Пока я наливала кофе, телефон снова зазвонил. Я, поломав каблук, ринулась к раздражающе звонящему аппарату, на бегу пролив на юбку горячий кофе.
– Алло! – прошипела от внезапного ожога.
На противоположном конце провода заливисто хохотал Маркус.
– Ты нервничаешь! – не унимался он. – Зачем так ответственно подходить к работе?
– Я не только нервничаю, я чуть шею себе не свернула, еще обожглась кофе и почти сломала ногу!
– О! Тебе нужно помочь!
– Нет. Я цела, если не считать почивших туфель. Так что там за новости?
– Ничего плохого. Звонил заказчик. Хотел сказать, что согласен на сделку. Ты все правильно сделала.
– Но… Я не могу тут работать! Я не знаю немецкого!
– Это поправимо! Ты же хоть что-то знаешь по-немецки?
– Нууу…
– Погоди, мне звонят. Ja!
Пока Гирш скороговорочным басом болтал по другой линии, я, усевшись поудобнее, томно поглощала его приятный, будоражащий воображение и пробуждающий во мне вожделенные мысли, акцент. Меня заводил его голос и язык, впрочем, даже русский говор с его губ срывался по-особенному сексуально. Я вертела в руках провод от телефона, накручивая его на палец и разглядывая потолок.