Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь - стр. 10

– Что с ней не так?

– Она не закрывается! – отвечала я странным идиотским голосом. Боже, неужели я так умею?!

– Посмотрим. – Маркус легким движением закрыл дверцу морозильника. – Теперь все?

– Она не закрывалась. Как неудобно… – лепетала я все тем же ужасным скрежетом.

– Тогда почему смотришь вниз, если морозильная камера на уровне глаз? – вопрос Маркуса поставил меня в тупик.

– У меня всегда такая поза. Страдаю из-за болей в спине! – Я постучала рукой по пояснице. – Замучила совсем…

– Это не шутки, фрау! – вполне серьезно сказал он. Повелся! – Спину нужно лечить!

– Я лечу, но я горбатая. С детства! – ответила, в душе понимая, что дальше врать уже некогда. – Вы спрашивали про отчет? Это я его сделала.

– Тогда ты молодец. Я дам достойную премию за твою работу. – сказал он и покинул кабинет.

– Что это было? – Алена вытаращила на меня свой идеальный «смоки айз». – Ты что тут устроила?

– Не хотела, чтобы он видел меня… – ответила я, выпрямив спину, затекшую от долгого статического напряжения.

– Почему?

– Да… – я махнула рукой. – Не важно!

– Ну-ка! – Алена не отступала. – Что ты еще натворила на том вечере?

– Ничего особенного! Просто… – я прикусила губу сильней, чем того ждала, потому и ойкнула. – Я чуть не опрокинула на него его же бокал. И еще моя речь… Ее не скоро все забудут.

– Да, подруга… Если дело в речи, то тебе придется с девяти до восемнадцати ходить вот в таком скрюченном рачьем положении, а после шести вечера разгибаться, чтобы никто тебя не узнал!

– Думаешь, все настолько плохо?

– Если не считать, что ты выставила напоказ всем свои чулки, то ничего! Все прошло вполне прилично.

Я поймала себя на мысли, что Маркус Гирш мог подойти ко мне с непристойным намеком потому, что несознательно показала себя доступной для всех, и это его приманило.

Забыв про кофе, я уселась на рабочее место и принялась бездумно щелкать мышкой по папкам на рабочем столе компьютера.

– Тебя и так ждет премия, Марго! Хватит уже пахать! – Алена вытянула шею, посмотрев на меня. – Достойная! Ты слышала, что сказал Гирш?

– Слышала. Если бы он узнал меня, то не стал бы так говорить…

– Думаешь, что он обратил на тебя внимание?

– А ты думаешь, нет? – Я с надеждой уставилась на Алену.

Та пожала плечами.

– Думаю, что нет. Тощим задом в серой бабушкиной юбке ты вряд ли бы заинтересовала такого высоковольтного самца, как Маркус Гирш! Я слышала, что немцам нравятся девушки с пышными формами! Кстати, – продолжала она, когда я снова принялась за работу. – он ничего. Не женат. Красив и богат…

– Не на твой размер, Алена! – усмехнулась я и принялась просматривать свою электронную почту.

В тот день я видела своего руководителя Брауна в последний раз. Он быстро покинул свой кабинет, не зайдя к нам на прощание и не высказав что-нибудь эдакое, как поступал обычно. Все дело было в моем отчете, где я, не осознавая того, открыла неприятную правду утечки денег кампании.

На смену Брауну пришла чопорная немка со странной прической, напоминающей гнездо. Фрау Шпиц! Нет, правильнее будет Швиц. Она и впрямь была похожа на шпица, такая же маленькая, с головой, словно одуванчик. И, как и все собаки, любила гавкать и бросаться на людей.

Вскоре и Алене пришлось уволиться, поскольку ее рабочий настрой не подходил к новому «лицу» фирмы. Она пережила эту новость очень даже достойно, улыбнувшись в ответ на прямое заявление со стороны нового босса. Я осталась в кабинете одна, погрузившись с головой в работу. Моя личная жизнь, и так отсутствующая до этого, стала еще более напряженной. Я возвращалась домой к ночи, а уходила рано утром, видя дневной свет только из окон офиса, и то в перерыв. Так прошло полгода.