Тени в темных углах. 3ачарованное озеро - стр. 5
Из книжек Стайвена Канга да и других сочинителей следует: оборотня можно убить только серебром – и то же самое говорят иные деревенские легенды. Отсюда насущный вопрос: то, что Тарик отхватил ухо пантерке кинжалом с серебряной насечкой, – простое совпадение или нет? Далеко не все Канг выдумывает, многое берет из жизни – если правда, что легенды глухих мест что-то из жизни заимствуют…
Может, и странно, может, и смешно, но Тарика в первую очередь занимало другое: коли уж старуха несомненно преисполнилась к нему враждебности, то вряд ли будет соблюдать старые порядки, заведенные дядюшкой Пайолем. А значит, судьба орешника и старой мельницы насквозь туманна. Без орехов еще можно прожить, а вот старую мельницу, их давнее обиталище, будет не на шутку жаль…
Задумки предстоящих действий уже окончательно оформились в то, что военные люди называют «планом кампании». Да и время завтрака подходило, опаздывать не полагалось, и он пошел в кухню.
Сидя за столом, быстро определил, что взгляды папани и мамани порой по-вчерашнему сцепляются, но уже как бы затухающе, что ли. Ну да, Дастер и Делла провели веселую и бурную ночь, и вряд ли им стала помехой гроза с молниями и громом – Тарик бы пренебрег любыми громами и молниями, окажись ночью с ним рядом… Но не стоит пестовать сладкие мечтания, еще ничего не решено.
Маманя покончила с завтраком первая и сказала: она сегодня затевает большую стирку, пойдет замочит белье, а посуду вымоет потом – Нури с утреца будет занята в огороде. Когда она ушла, папаня посмотрел на Тарика словно бы с затаенным лукавством и, шумно прихлебывая чай, сказал:
– Ну, Тарик, радуйся: через неделю поедем-таки в Кудрявую Межу и пробудем там дня два. Вчера на лавку прислал письмо земан. Телята нагуляли мясца, можно их торговать. Того ротозея-пастушонка как следует отходили розгами и к скотине больше не подпускают, так что можешь радоваться…
С напускным безразличием Тарик сказал:
– А чего ради особенно так радоваться, папаня? Нет, я всякий раз рад в деревню поехать, но чтоб так уж от радости прыгать…
Папаня оглянулся на приотворенную кухонную дверь и немного понизил голос. В глазах у него играла та же лукавинка:
– А дочка земана? Как бишь ее? Сдается мне, у вас очень даже слаживалось…
– Да с чего вы взяли, папаня? – пожал плечами Тарик с видом полнейшей невинности.
– Притворяйся больше! – фыркнул папаня. – Хоть я и был тогда в растрепе чувств из-за нежданного телячьего падежа, однако ж сразу заметил, едва мы с земаном в дом вошли: пока нас не было, вы там время зря не теряли. Ну, положим, девчонка имела вид самый невиннейший – ну да юбчонки этому с ранних лет учены. А вот ты, сынуля, был малость встрепанный и словно бы недовольный. Мы, мужики, никогда не умеем так искусненько чувства прятать… Вольничали, а? Да ладно, и так все ясно, чего там. Ладно, говорится же, что сын не дочка, в подоле не принесет… Так что скоро свидишься со своей зазнобой, и будет у вас аж два денька. А насчет осторожности в этих делах, чтобы не вышло тяжеленья, я тебе совсем недавно растолковывал, когда стало ясно, что ты уже кой к чему годный… Или не рад? Девчонка симпотная, хоть, чует мое сердце, егоза еще та – ну так у незамужних это даже и достоинство… Тебе к ней, ежели рассудить, не свататься. И парень смолоду погулять должен. Но только смотри, – поторопился он добавить. – Скажу тебе как большому: я в молодые годы изрядно погулял, а потом нашел такую, что двадцать годов от нее гулять не тянет… – Он снова посмотрел на кухонную дверь, на сей раз с некоторой мечтательностью. – Веришь?