Тени и зеркала - стр. 23
Стоял, конечно, жуткий гвалт и духота, в которой привычная вонь пота смешивалась с аппетитными запахами пищи. Стол ломился от угощений, причём в самом буквальном смысле: наслаждаясь теплом и тяжестью в желудке, Конгвар явственно слышал, как то и дело поскрипывает столешница под расшитой серебром скатертью. Факелы весело чадили, добавляя копоти на стены и украшенные резьбой стропила под сводчатым потолком.
Резьба вообще была повсюду – покрывала Ледяной Чертог изнутри и снаружи, как странные родимые пятна кожу. Он строился века назад как высокий терем на важном торговом пути с севера на юг – в краю вечного холода, где снег тает лишь вокруг бьющих из-под земли горячих источников, а звенящую тишину по ночам нарушают только вой ветра да шорох крыльев белой совы, вылетающей на охоту. Не так уж далеко отсюда было и до Северного моря, если скакать на восток – поэтому ближайшая бухта гордилась именем Королевской, как и с десяток рыбацких посёлков. Город же вокруг Чертога так и не вырос, и сам Чертог не оделся в камень, хотя пережил не один пожар: снова и снова его отстраивали деревянным, и дату каждой перестройки прилежно держали в памяти сказители. Многие, и король Хордаго в том числе, считали это уважением к традиции и непреложным законом, а Конгвар – просто неудобной нелепостью. Он-то всегда думал, что королю полагается жить поближе к своим людям – и, конечно, под защитой каменных стен.
В остальном же Чертог отличался скромностью – может быть, даже чересчур для королевского дома. Залы были просторными, а покои – уютными и тёплыми, но не встречались ни извилистые коридоры и переходы, ни балконы, ни колонны, ни замысловатые арки. Вместо ковров и гобеленов, давно проникших с юга и востока в замки двуров, полы покрывали лоснящиеся шкуры, а стены – позолоченные оленьи рога да застывшие в свирепости кабаньи головы. Старые, как мир, факелы в железных скобах и крепкие скамьи с успехом заменяли подсвечники и мягкие кресла; что же до картин или фонтанов, то Конгвар даже не был уверен, представляет ли себе король, зачем они нужны, как сделаны и ценятся ли дороже пары мешков соли.
Исключение в этой области составлял, пожалуй, только знаменитый сад ледяных фигур возле Чертога, благодаря которому тот и получил, собственно, своё название; это место Хордаго искренне любил. Но в глазах Конгвара это не оправдывало полнейшего равнодушия отца к красоте и удобству (несмотря на то, что сам он никогда не был приверженцем южных излишеств). В этом король, совершенно не суровый, жизнерадостный человек, доходил до крайностей – например, гнал взашей певцов и музыкантов (сказители в счёт не шли), выезжал на охоту в лютый мороз и принципиально не пользовался вилкой.
Конечно, была у всего этого и другая сторона: со всеми своими чудачествами Хордаго оставался лучшим правителем Альсунга за всю его непростую историю, и Конгвар, что бы там ни шептали по углам, был полностью в этом уверен. Будучи безбородым юнцом, едва оторвавшимся от материнской юбки, Хордаго, взойдя на трон, сумел разгрести всю грязь, оставленную в королевстве дедом Конгвара Эйриком Громкогласным (Конгвар его не знал, но старики говорили, что рёв у него был и впрямь оглушительный) и остановить кровавую смуту. Двуры тогда уж совсем разошлись – особенно низшие, то есть те, которые не заслужили права передавать землю по наследству. Заслужить его можно было лишь собственным мечом, луком или мудрым советом, и то только на одно поколение: следующему сыну приходилось заново подтверждать такое право для своего сына, и так далее. Исключался из такого порядка один король – Двур Двуров, Владыка Ледяных Земель.