Тени Амиран. Черный рыцарь для неженки - стр. 12
– Где?.. Ах, да. Я ж в тюрьме-ее. – И по мере осознания все прибавляется удивления в голосе.
– Пока нет.
Подняла голову и наконец-то разглядела недоброго человека, заставившего ее вернуться в реальность. Та, по обыкновению, не столь сладка, как сон.
Не мед. Нет.
Еще один страж.
Вялые спросонья мысли вынесло, но и страха не было. Блаженная тишина со сладким привкусом из сна.
Надменный – определение, которое первым просилось на язык при виде одетого в черный мундир мужчины. Прямой, большой, застегнутый не то что на все пуговицы, но будто и замкИ иллюзорные, и стены высоченные на подступах к этому человеку путь преграждают, не пробьешься.
Весь в черном. И взгляд черный.
Рори выдохнула, да так, что, казалось, полностью опустошила легкие. Обняла себя руками за плечи, враз ощутив холод и жесткость скамьи.
– Сколько времени?
– Четыре утра.
Первая реакция изнеженного сном разума: что за изверги – будить в такую рань?!
Вторая – подумать, а почему, собственно, вообще дали заснуть? В таком-то месте?
Не ожидали? Думали, что будет сидеть и нервничать, ногти грызть подследственная? Ха! Рори и не такое может.
Или просто ждали этого конкретного стража, чтобы начать допрос? Помнится, когда везли, упоминали какого-то спеца…
Рори не удержалась от еще одного быстрого взгляда на него.
– И что теперь? – Может, ей завтрак полагается? По закону?
– Мы поговорим.
При свете Рори увидела, что каморка не такая и маленькая, как показалось ранее. Посередине стоял железный стол, два стула по обе стороны, один у двери. Как она вчера только не навернулась о него?
– Присаживайтесь, не стесняйтесь.
Поднялась и пересела со скамейки на один из стульев, напротив стража.
Зубодробительный скрип железных ножек о железный же пол, когда чуть подвинула стул к столу, заставил дернуться и снова поднять глаза на стража. Проверить, не скривится ли бесстрастное лицо от шума?
Сидит, смотрит неотрывно и холодно. В темном мундире, темный-темный взгляд из-под черных бровей, губы сурово сжаты. Не похож он на привлекательного стража с плаката. Тот блондин был и улыбчивый… Соврал художник! Нет в том плакате правды жизни!
Умеет ли этот вообще улыбаться? Как-то выражать эмоции?
А надо ли ей это знать? В серой, отделанной металлом допросной Ордена.
Страх какой!
Должен быть…
Ан нет его… Почему-то.
Не хотелось на него смотреть. Или хотелось слишком сильно, и поэтому нельзя? Лучше не надо?
Рори заставила себя выпрямиться.
По жесткости стул превосходил даже скамейку, на которой умудрилась заснуть. Все бока отлежала, а сквозь сон не почувствовала.
И все же странно так. С чего ей спать тут сном младенца?
– Скольких вы убили?
– А?
Посмотрела и тут же отвела взгляд, уставилась на свои руки. И чего она так смущается? Что он там спрашивает?
– Повторите, пожалуйста?
Секундная пауза, и:
– Где, когда и почему вы нарисовали это убийство. С самого начала.
Вот хоть плачь! Или дерись! Или и то, и другое одновременно. Соображать надо, а не вязнуть в темно-кофейно-горьком спокойствии, наполняющем комнату.
Самое поганое, что Рори так небывало хорошо здесь, в помещении без окон, откуда каждый адекватный человек и даже не самый адекватный медиатор из всех сил стремились бы поскорее исчезнуть!
Она в допросной! А ощущает легкость и безопасность. Не было ей еще за все сознательные годы ни разу так… как сейчас.