Теневое Братство - стр. 9

Фарос вырвал с пола меч и, вернув его в ножны, встал у стены, ничего не говоря. Доран удовлетворительно кивнул и начал ходить по комнате.

– Во-первых, тебе нельзя более молиться никаким другим богам, кроме Матери Пустоты. Это самое священное правило, если ты его нарушишь, то тебе несдобровать. Во-вторых, нельзя убивать других членов Братства, думаю, в объяснении не нуждаешься. В-третьих, нельзя воровать у своих братьев и сестер, это тоже понятно. В-четвертых, запрещается где-либо рассказывать о Братстве, об убежище, о том, чем занимаешься. В-пятых, забудь о своей семье, которая была у тебя до сегодняшнего дня. Теперь мы – твоя семья.

В этот момент Фарос усмехнулся и, посмотрев на пол, сказал:

– Было бы кого забывать.

Доран посмотрел на Фароса вопросительным взглядом, ничего не ответил и закончил:

– Ну, и последнее правило, – нельзя убивать детей. Дети, – чистые существа, к тому же неразвитые ментально, поэтому для Матери Пустоты они не представляют никакого интереса. Если ты убил ребенка, то ты просто совершил ненужное убийство, которое не принесет никакой пользы, а это карается. Взрослых убивай сколько душе угодно, – у них и грехов хватает, и их души представляют ценность, а детей не трогай. Все понял?

– Понял.

– Славно. Пошли, отведем твою красавицу в нашу конюшню и спустимся в убежище.

Парочка вышла из домика, и Доран из-под капюшона поглядел на небо.

– Гроза вернется, – сказал он, глубоко вздыхая.

– Я не люблю грозу, – угрюмо ответил Фарос.

Доран усмехнулся и пошел в сторону старого амбара, Фарос отвязал Тиеру и пошел следом. Только идя сзади своего нового знакомого, или уже брата, Фарос заметил, что от него веет холодом в прямом смысле слова. После него остается холодный поток воздуха, как будто идет не человек, а лед. Это было странно, за другими людьми Фарос такого не замечал.

– Откуда у вас конюшня? – спросил он. – Я думал, что ваше убежище должно быть скрыто от посторонних глаз.

– Во-первых, не «ваше», а наше Убежище, – холодно поправил Доран. – А во-вторых, мы скачем на задания по всей Даландии. У кого-то есть лошадь, у кого-то нет. А в том амбаре их не видно чужим людям, и овес постоянно есть.

– А если сюда придет кто-нибудь, исследовать деревню?

– Его убьют призраки, – спокойно ответил Доран.

– Какие призраки??

– А ты что думаешь, слухи это просто пустой звук? – Доран посмотрел на Фароса через плечо. – По ночам призраки оживают и ведут свое хозяйство, как ни в чем не бывало, как обычные жители, и убивают всех, кто приблизится к деревне вплотную.

– А если кто-то придет днем?

– Его убьем мы. А для людей разницы особо не будет. Умер в деревне, – призраки постарались. Таким образом, это место считается безопасным.

Они дошли до амбара и Доран открыл его. Внутри было две лошади и три коня, которые спокойно стояли и ели овес, кто-то лежал на земле, мирно дремля. «Шестое стойло твоё», – сказал Доран. Фарос привязал Тиеру, расседлал ее и положил свежего овса, рядом насыпав корма.

– Надо будет напоить ее, – сказал он Дорану, поглаживая лошадь.

– Завтра пойдешь к реке и напоишь, – пожал плечами тот.

Выйдя из амбара, Доран закрыл дверь на замок, после чего провел над ним рукой, что-то шепча, и замок взялся зеленым дымом. Это было специальное заклинание школы влияния. Замок, закрытый таким заклинанием, мог открыться только другим заклинанием. Ни один ключ не подойдет к такому замку, а любая отмычка, вошедшая в скважину, сломается при первой же попытке взломать его. Доран указал на двухэтажный дом в конце улицы, сказав, что это нужный дом. Войдя внутрь, Фарос сильно удивился. Вокруг лежали десятки скелетов в разных позах. Доран пояснил, что во время эпидемии в этот дом свозили всех больных и «лечили», а на самом деле пытались облегчить последствия болезни, или просто прекратить страдания больных. Зараза уже захватила все души в деревне, когда кто-то пустил слух о том, что зараженных собираются сжечь в этом доме, чтобы они не разнесли болезнь в другие населенные пункты. Естественно, такого жестокого действия никто даже не предполагал, вся администрация деревни строго решила, что никто не выйдет из деревни, никого не выпустят, но и убивать не станут, кто сможет выжить, тот выберется, кто не сможет, – умрет. Не выжил никто. Председатель деревни умер у себя в кабинете от гниения легких, умер на рабочем месте, за рабочим столом, не желая оставлять свой пост даже в такой тяжелой для здоровья ситуации – знал, что не помогут, а оставлять двадцать шесть еще живых семей самих себе он не мог себе позволить. Однако те, кто уже лежал в этой так называемой «больнице», по-настоящему уверовали в то, что их собираются сжечь и решили вырваться наружу. Охранники, что были выставлены на окраинах деревни, прекрасно понимали, что эта разъяренная толпа побежит прочь, разнося заразу всюду. Они набрались смелости и встали у выхода из дома, задних дверей, окон на первом этаже – готовились сдерживать толпу. По итогу все обернулось катастрофой. Завязалась страшная драка, охранники уже не пытались сдерживать людей, – они стали бить наповал. Понимая, что не в силах удержать десятки людей, впавших в отчаяние, один из охранников взял бутылку керосина, затолкал в горлышко тряпку, зажег ее и кинул в толпу прямо в главном зале дома. Несколько человек загорелось, пламя сразу охватило деревянную лестницу. Охранники осознали ужас происходящего, и в состоянии аффекта выбежали на улицу, закрыв входную дверь. Люди вынудили охрану сделать то, чего сами так боялись. Закрытый двухэтажный дом горел весь вечер. Он был каменным, поэтому сгорели все внутренности, а стены остались целы. Крики людей прекратились уже на второй час пожара. Когда вся деревня собралась у дома, огонь даже не пытались тушить, – бесполезно. Кто-то из охранников верил, что совершил преступление ради того, чтобы не распространить болезнь; кто-то из охранников, не оправдываясь, корил себя за содеянное; кто-то просто перерезал себе горло, не в силах осмыслить содеянное. Так и иначе, но распространения болезни не случилось. Жители вставили предупредительные таблички на въезде в деревню, а сами вернулись в свои дома. Многие умерли у себя в кроватях, кто-то умер на улице, занятый за каким-то делом, кто-то просто погиб, идя по улице и присев отдохнуть. Жители деревни не смогли победить неизвестную Даландии заразу, но и не стали обрушивать на других людей страшную участь, и унесли болезнь с собой в Пустоту, мало кто об этом задумывается, но они погибли героями.