Тендер. Часть 2 - стр. 14
Рикктардо не сделал даме ни единого замечания за ее кричащий костюм, но и не выражал большой радости от состоявшихся посиделок. Темы работы не касались. Аттиниец попросил собеседницу подробнее рассказать о себе, но слушал не очень внимательно. Он мало ел, регулярно смотрел на находящийся при нем маленький экран и переписывался с кем-то, не заботясь о том, нравится это девушке или нет.
– В моем родном языке есть слово, совпадающее с Вашим вторым именем, – сообщил Ааттон. – Рито у нас – это птичка, прилетающая на зимовье в окрестности столицы Аттина. Птичка эта очень печально поет, будто плачет. Говорят, что она скучает: нет ничего интересного вокруг.
– В моей жизни не было ничего особенно интересного, – уныло призналась Алена. – Училась, работала, не переезжала в дальние края. Вот Вы другое дело.
– Винтор рассказал Вам, что мы из Аттинии. Меня зовут Ааттон, и я представляю дом Рикктардо.
– И Вы директор одной из компаний холдинга?
– Нет. Я доверенное лицо Алитана. На меня оформлена компания Новь. Акноп – на Эвгена. Я также считаюсь советником Посла Алитана. Кстати, у меня в роду была женщина с Земли. Таких у нас называют маоритками. Такова и моя бабушка. Она жила в стране Итер. Моя матушка – ее дочь. Мне с детства рассказывали о Земле и учили вашим языкам.
– Это чудесно! И очень приятно узнать Ваше настоящее имя. К Вам нужно обращаться «господин», верно?
– Не надо. Мой дом – главный в Аттинии, и это звучит красиво. Но, на самом деле, все мы на родине жили гораздо проще, чем здесь. У нас дома нуждаются в ремонте почти сразу после постройки. В такую погоду в жилищах холодно и сыро. Да и еды не так уж и много. Голод и войны – обычное дело в наших землях. Там, далеко. Дома.
– Это очень грустно! – посочувствовала девушка. – А та бедная покойница, на которую я похожа, как Вы говорите, кем она была?
– Это дама Люния. Она была невестой моего предка Ааттана.
– И после супругой?
– Нет, она не дожила до заключения брака. Она много разъезжала, не пойми где, и погибла.
– И как же, можно узнать?
– Свалилась с балкона в моем родовом доме. Оступилась.
«Ничего себе, отличная версия», – подумала Рито, поежившись при воспоминании о хозяйке Ридона Атте, размахивающей кинжалом.
– Какое несчастье! А много ли портретов Люнии осталось с тех времен? – невинно спросила Алена.
Аттиниец, нахмурившись, проигнорировал вопрос, и девушка продолжила как ни в чем не бывало.
– Раз эта дама жила давно и в домах – холод и сырость, то и изображений этой госпожи, наверное, уже нет. Так почему же Вы, Ааттон, считаете, что я на нее похожа?!
– У меня есть основание считать так, Алена, – уклонился от объяснения собеседник. – Пока я не могу открыть его Вам.
– Очень жаль… Я просто уверена, что тут какая-то ошибка. Никто точно не знает, как выглядела Люния. Стало быть, я никак не могу быть похожей на нее. И мне будет трудно создавать вокруг Вас атмосферу старины.
– Иными словами, нам незачем общаться? – поморщился Рикктардо.
Аттиниец старался вести себя сдержанно, но недовольство регулярно искажало его черты. Не вызывало сомнения, что он привык выбирать себе игрушки и не останавливался перед тем, чтобы ломать их. Привычка к вседозволенности и разбойничьи наклонности вряд ли позволяли раскаянию мучить его. «Ну, подожди, «благородный рыцарь», – подумала молодая дама. – Посмотрим, чья возьмет».