Тень императора - стр. 3
– Ну, этой беде мы поможем, – сказал он и нацарапал на клочке бумаги телефон и имя Лена, – позвонишь через час, нет, надежнее – через два. Чтобы я успел ей позвонить и она была в курсе.
Леной оказалась бывшая жена Севы, экономист по образованию, которая посвящала Корсакова в секреты финансовых крахов на кухне, заваривая свежий чай каждый час. Около полуночи Корсаков вдруг сказал:
– Но это же все так просто!
– Ну, как вам сказать, – не нашлась с ответом Лена. – Это – целый комплекс знаний из разных сфер…
– Да нет, – перебил ее Корсаков. – Я не о науке, а о том, как все это надо объяснять!
Лена попыталась сказать, что объяснить это просто невозможно, но Корсаков уже ухватил за хвост Птицу Счастья! Следующие сорок восемь часов он провел в квартире Лены, работая, как сумасшедший. Иногда, правда, они забирались в постель, но это было скорее просто переключение внимания, чем какое-то чувство. Когда он отдал Лене почитать свою статью, она, кандидат экономических наук, ойкнула:
– Это какой-то бред!
Но в редакции популярной газеты его статью схватили.
– Старик, ты ухватил именно ту суть, которая как раз нужна нашим читателям! Что-то более серьезное они не осилят, а то, что ты написал, покатит, поверь!
Статья в самом деле покатила, а Игорь Корсаков почти моментально стал известным журналистом. Как водится, сразу же начали искать мохнатую лапу, которая подталкивает его. Кто-то даже вспомнил, как они обнимались с Севой Рябцовым, и вывел из этого связь журналиста с истеблишментом. Корсаков не спорил, не опровергал, не подтверждал. Когда его кто-то спросил «откуда ты все берешь?», Корсаков постучал по лбу указательным пальцем и ответил на вопрос вопросом:
– А ты-то думать не пробовал, старичок?
С тех пор в журналистских кругах Корсакова не очень-то любили, считая высокомерным выскочкой, и время от времени носились слухи о том, что он «исписался». Но «исписавшийся» Корсаков с завидной периодичностью «выстреливал» то одной, то другой темой, которые почему-то всегда оказывались интересными. И, что самое важное, он редко, почти никогда не ошибался в прогнозах.
Корсаков все еще размышлял о превратностях судьбы, когда раздался телефонный звонок. Снова звонил главный, и Корсаков, продолжая недавний разговор, сказал:
– Я все обдумал и начну новую серию. А ты набросай информацию о некоем инциденте с известным журналистом, который уже готовит ответный удар! Ну, сам знаешь, что написать! Ты, главное, пафос дай, заряд, как ты умеешь! А девочки тут соплей подпустят для убедительности, понял?
Главред Федя помолчал и заговорил после этой паузы неожиданно мягко:
– Ты не кипятись.
Он снова помолчал, и молчание это подействовало на Корсакова странно.
– Игорь, послушай… Мне звонили… не важно кто… Точнее говоря, неизвестно кто… В общем… ты не заводись, но меня предупредили, ну, то есть попросили передать тебе, что больше предупреждений не будет. Понимаешь? Старик, мы с тобой не молодожены, чтобы друг друга любить пылко и постоянно, но ты не рискуй собой попусту. Учти, сейчас шпану вроде той, что напала на тебя, находят редко. Они научились все планировать и предусматривать, и заметают следы, как лиса. – Багоркин помолчал, потом вздохнул тяжело и продолжил: – Я ведь позвонил кое-куда, поинтересовался перспективами, если ты напишешь заявление. Там просто посмеялись. Никто ничего не видел, свидетелей нет, а попробуй задержать того, кого, может быть, ты запомнил и опознал, такой гвалт поднимут, в том числе, и наши коллеги. Ну, сам понимаешь. В общем, пиши, что хочешь, но веди себя сдержанно и серьезно, хорошо? Ну, хотя бы пообещай, а?