Тень Императора - стр. 16
Кажется, я пришел в себя только утром следующего дня, когда глаза сами собой открылись и я увидел на холсте точно такое же изображение, как и тот образ, что представлял у себя в голове.
– Получилось!
Я подходил и отходил, смотрел с разных углов зрения, но так и не смог придраться к собственной работе, мама выглядела так живо и естественно, что казалось я вот-вот услышу её голос.
– Вот ты где стервец…
Дверь моей комнаты тяжело бухнула, сбитый тяжёлым ударом запор жалобно повис на гвоздях.
– Опять своей мазней занял…., – пьяный голос отца внезапно прервался, когда он увидел мое творение. Он замер и долго смотрел на него невидящим взглядом, затем подошел ближе и дотронулся до него рукой, словно проверяя, действительно это всего лишь рисунок. Когда он повернулся ко мне, я с удивлением увидел, как по его щекам катятся слезы, плачущим отца я не видел никогда прежде.
– Подаришь мне его? – попросил он меня тихим голосом, смахивая одним движением руки все слезы со своего лица.
– Конечно отец.
Буквально через два дня я пожалел о своем решении, отец стал пить сильнее, хоть теперь и не показываясь из своей комнаты, чтобы погонять прислугу и меня. Он просто запирался у себя и разговаривал с портретом, опрокидывая в себя стакан за стаканом. Похоже, он ушел в какой-то свой мир, навеянный ему вином и выходить из него он не собирался.
Спустя полгода
– Эй, Дарв! – я поднимался к себе, когда услышал голос отца. Неделю назад он уехал в город и обитал там неизвестно где. Я поспешил на его голос, проверить все ли с ним в порядке.
Представшее поразило меня до глубины души. Трезвый отец, одетый в самый свой лучший свой костюм был в приподнятом настроении. Стоявший перед ним слуга в трясущихся от волнения руках держал кошель полный денег.
– Отец? Что происходит? – спросил я, не понимая, что произошло.
– У нас начнется теперь другая жизнь! – он отправил взмахом руки слугу и повернулся ко мне, – зря я все эти годы запрещал тебе рисовать! Представь, только теперь я понял это! Я снимаю с тебя обещание заниматься оружием, можешь рисовать сколько тебе угодно.
Если бы передо мной предстала матушка, я был бы удивлен меньше, чем сейчас словами отца. Что-то действительно произошло серьезное, что он так переменился.
– Завтра, нет сегодня же садишься рисовать, – он зло посмотрел на меня, – будешь приносить пока пользу хоть так, раз сидишь на шее и ничего больше не умеешь.
Смутные и нехорошие подозрения закрались мне в душу и я тихо спросил, боясь что мои подозрения оправдаются.
– Где мамин портрет?
Отец только рассмеялся мне в лицо и заявил.
– Я его продал, продал, черт возьми за отличные деньги! Ты даже не представляешь, за сколько у меня его купили! Мы тебе богаты!
– Как?! – я едва не упал, мои ноги стали внезапно очень слабыми, – как ты мог это сделать? Я все вложил в него, ты попросил подарить его тебе! Я думал она сможет тебе помочь и ты будешь как прежде!
– Так и получилось, что тебе не нравится? – отец пошел к себе, похлопав меня рукой по плечу, – купцы едва не подрались, давая мне за неё лучшую цену! Так что готовься, Дарва я послал за всем необходимым, будешь мне рисовать такие же картины.
– Я не смогу! – я с вызовом посмотрел на него, – просто не смогу повторить!
– Есть захочешь, сможешь, – засмеявшись шутке, он отправился к себе, – теперь будешь отрабатывать каждую краюху хлеба, что я тебе даю.