Тень чужака - стр. 11

Чемодан с золотом, всех боевиков и стюардессу, которая, теперь он абсолютно в этом уверен, на них работала, увезла «сессна». Силуэт «сессны», поднявшейся со взлетной полосы и скрывшейся у него на глазах, он запомнил во всех деталях. Кроме этого, сразу после исчезновения самолета он опросил всех в аэропорту, кто мог видеть эту «сессну» хоть краем глаза. И хотя ни в одном из документов аэропорта самолет зарегистрирован не был, он теперь знал о нем все. Стоявшая в аэропорту и заранее подготовленная неизвестно кем машина была «Сессной-310» «Ни-Ар Лэйт», выпущенной ориентировочно в начале восьмидесятых годов. Вес без груза – около трех с половиной тысяч фунтов, с полной нагрузкой – пять с половиной тысяч. Посадочных мест шесть, максимальная скорость 238 миль в час, длина разбега при взлете 1335 футов, раскат при приземлении 640 футов. Для операций вроде той, что была проделана с ним и Байером, – идеальная машина.

Сзади скрипнула дверь. Обернувшись, Шутов увидел улыбающегося сержанта.

– Замечательный человек. – Сержант надел фуражку. – Просто замечательный.

Сержант продолжал смотреть на него. Шутову не оставалось ничего другого, как повторить:

– Замечательный человек?

– Да. Просто отличный. Я имею в виду босса. Мистера Макнэлли. Имейте это в виду. Клянусь, мистер Макнэлли всегда поддержит человека в трудную минуту.

– Да? – неопределенно сказал Шутов.

– Да. Ладно, братишка. Желаю удачи. О'кей?

– О'кей.

Козырнув, сержант ушел. Почти тут же из двери кабинета выглянула секретарша:

– Мистер Шутов, вас ждут. Вы готовы?

– Конечно.

Проводив его до двери кабинета, секретарша сказала негромко:

– Я рада. Желаю удачи.

Шутов улыбнулся ей и вошел в кабинет.

Крис Макнэлли был из тех людей, которые в сорок пять выглядят намного старше. Его узкое сухое лицо будто еще больше сжимали наверху плотные, практически без седины волосы, в средней части головы эти волосы превращались в редкий пушок.

При виде Шутова Макнэлли улыбнулся, встал и, когда тот подошел к столу, пожал ему руку. Оба уселись. Все еще сохраняя на лице улыбку, а точнее, ее тень, Макнэлли сказал:

– Мистер Шутов… Я должен извиниться… наверное… за то, что заставил вас все эти три дня приходить сюда впустую. Да?

– Не знаю, мистер Макнэлли.

Несколько секунд Макнэлли делал вид, что поправляет лежащие на столе предметы: ручки, папку с делами, перекидной календарь, пачку газет. Наконец, посидев неподвижно, он сказал:

– Но вы тоже должны меня понять. Вы ведь читали… – Взяв верхнюю газету, не спеша развернул ее. Положил на стол так, чтобы Шутов мог видеть первую полосу. – Вы ведь читали вот это?

– Читал. – Шутов сказал это, не глядя на газету.

– И что вы скажете? – спросил Макнэлли.

– Что я могу сказать? Ничего. – Шутов старался не смотреть в его сторону.

– Понятно. Ничего. – Макнэлли так же неторопливо сложил газету, положил ее поверх стопки. – Ладно. Ладно, мистер Шутов. Я не хочу вас травмировать дополнительно. Понимаю, вам после случившегося самому несладко, и все же позвольте мне сказать то, что я обо всем этом думаю. Без взаимных обид. Хорошо?

– Пожалуйста.

– О'кей. Когда вы прилетели сюда, к нам в Фэрбенкс, несколько дней назад, начальство спустило нам жесткую инструкцию: помогать вам во всем. И не лезть в ваши дела. Что мы и делали. Хотя… Хотя уверен: многие из моих ребят, отлично знающие обстановку, могли бы вам помочь. Но о'кей, ладно. Приказы начальства, как известно, не обсуждаются. Значит, вы приехали. Отлично. У вас сверхсекретное задание, вы боевые ребята, и все такое. Затем в нашем аэропорту по непонятной причине появляются трупы. Тут же мне звонит высокое начальство и дает понять: со сверхсекретной операцией покончено. С трупами разбирайтесь в обычном порядке. Однако на мой вопрос, будет ли мне предоставлена какая-либо дополнительная информация, касающаяся проводимой в аэропорту операции, мне объясняют: не будет, больше того, мне дают накачку, чтобы ни я, ни мои ребята не лезли не в свое дело и все такое прочее. Хотите, я объясню, что все это значит, простыми словами?