Темные воды времени. Книга первая - стр. 18
– Ну… Вася, Василиса. Обгоняющая Бурю – это как- то длинно. А Василиса, между прочим, в переводе с Греческого означает «царевна». – Вконец смутившись, выпалила я.
Любаня зашипела мне на ухо:
– С какого «греческого»! Они и знать, наверное, не знают, что такое «греческий»! Совсем, подруга, сбрендила!
Я обиженно засопела. Нет, ну а что такого? Тимофея мы же назвали в честь моего кота. А тут все- таки – «царевна».
А Обгоняющей Бурю имя, кажется, понравилось. Потому что, она благосклонно мне кивнула. И, чтоб мне провалиться на месте, в ее желтых глазах мелькнула искорка смеха.
Я на этом не успокоилась. И стала приставать к Тимофею.
– А она понимает, что я говорю?
– Нет, слова она не понимает. Только эмоции и мысли.
– Здорово!! – обрадовалась я.
Всегда лучше, чтобы в коллективе было понимание.
Вздохнув с облегчением, я уселась на пол и предложила всем перекусить. Все дружно меня поддержали. И мы принялись ужинать. Звуки бури доносились из вне, но все уже как- то привыкли к ним, и почти не обращали на них внимание. В домушке стало совсем темно. Лишь отсветы сверкающих молний позволяли увидеть контуры людей и предметов. Шишига завозился в углу, зашуршал, загремел чем-то и вытащил на середину комнаты большую старую бутыль. Внутри бутыли что-то слабо мерцало. Маленькая комнатка озарилась призрачным зеленоватым неровным светом. Любаша проявила любопытство.
– Что это, дедушка?
– Дак, светляки, славница. Старые уже, светят плохо. Мне то свет и ни к чему. Один я тут, зачем мне свет.
Прозвучало это как -то грустно и безнадежно. Мы все солидарно повздыхали об одинокой жизни Шишиги, и примолкли, прислушиваясь к звукам, доносившимся извне. Буря постепенно умирала. Звуки грохочущей божьей колесницы замирали вдали. Ночь накрывала мир темным одеялом, приглушая все звуки, растворяя звездный свет, размазывая его по черному небу небрежной кистью.
Мы промокли до нитки и сейчас на нас напала крупная дрожь. Посмотрев, как мы с подругой жмемся друг к другу и мелко трясемся от холода, Шишига опять полез куда-то в темный угол и, кряхтя начал что-то искать, ворча при этом себе под нос. Наконец он извлек из кучи какого-то хлама, квадратную бутылку из толстого зеленого стекла. Откупорил ее зубами и, налил в маленький стаканчик немного тягучей золотистой жидкости. Облизал край бутылки и снова закрыл ее пробкой. А стаканчик протянул нам и, велел выпить по глотку. Я осторожно принюхалась к содержимому стаканчика. Пахло медом и какими-то травами. Осторожно пригубила. Вкус напоминал сироп. И я отпила глоток. По жилам пробежала огненная волна. Сердце застучало сильно и размеренно. И, казалось, даже волосы на голове зашевелились. Стало жарко. От тела пошел пар. Было ощущение, что, еще немного, и я взлечу. Я повернулась к Шишиге и спросила:
– Дедушка, что это за волшебный напиток?
Шишига смущенно потупился.
– Да какой волшебный.... Просто, настоянный на меду травяной отвар. Еще мой дед настаивал. Лет эдак… – он задумчиво посмотрел в потолок что-то прикидывая, – Лет так триста, триста пятьдесят назад.
Любаша громко выдохнула. Я слабо икнула. Господи!!! Когда же я уже привыкну, приму этот мир???!!!
Благодаря напитку деда Шишиги, мы согрелись и слегка приободрились. Пора было укладываться на ночевку. Только вот беда, домик маловат, не мог вместить всю нашу компанию. Было решено, что мальчики будут ночевать снаружи, а нам с Любашей оставили домушку в полное наше расположение. Кое-как угнездившись на полу калачиком, мы постарались уснуть. Я слышала, как снаружи ворчал и ворочался Бес, как тихо клекотала Василиса и вздыхал Тимофей. В конце концов, мои веки отяжелели, и я провалилась в тяжелый липкий сон.