Темнота в большом городе - стр. 5
– Мы же играем в скрытую камеру, балбес, – прошипела Энн. – А ну сделай безумные глаза.
Я опять не понял, а Энн уже завела пластинку:
– Десять лет назад наш папа потерял последнюю работу и ушел в запой. С тех пор он не просыхает и уже пропил все деньги и мебель. Папа всех нас бьет и посылает работать на фабрику. Мы не ели и не спали шесть дней. У нас животы пучит от голода. – Энн хныкала все громче и жалобней, охотно демонстрируя посетителям кафе свои нарисованные язвы и синяки. – Наш дом сгорел, мы живем в приюте, там тоже бьют. Это мои братья, они совсем чокнутые, видите, какой безумный, – Энн ткнула в меня пальцем. Я промычал что-то неопределенное. – Наша мама погибла в автокатастрофе. Взбесившееся такси, слыхали? Ее тело опознали только с помощью молекулярного анализа. После этого дедушка не вынес тяжелой жизни и покончил жизнь самоубийством, бросившись с Тауэрского моста. А бабушку захватили афганские террористы, держат в горах на Ближнем Востоке и требуют выкуп. Денег нет, а папа в тюрьме… Подайте на билет до Нью-Йорка!
Нам кучу денег отвалили и еще накормили бесплатно. А потом пришли полисмены и увели под конвоем в детскую комнату. Ох, и перетрусили же мы! Злющая тетка в форме давай нас допрашивать. Сколько мы денег насобирали? Как долго шляемся? На кого работаем? Где сообщники? Шона мы не выдали. Хотя вскоре он сам явился. Его тоже замели.
– Из-за тебя нас теперь в тюрьму посадят, – прохрипел я со злостью.
Пэтти захныкал. А бессовестная МакГинти опять взялась за свое.
– Ваши английские полисмены какие-то тупоголовые. У нас в Ирландии этот приемчик срабатывал безотказно.
– Дура, – возразил я, за что тут же получил локтем в бок. Уй-я! Локти у нее железные что ли! Костлявая, как скелет.
– Перестань реветь. Распустил слюни.
Пэтти тоже получил удар в ребра.
Вдруг влетает мама, взъерошенная вся, красная, жуть. Веером машет, как заведенная, будто сквозняк. А в руках у нее почему-то доллары. Это она папу пришла выручать. А дяденька-полисмен вежливо так ухмыляется и спрашивает:
– Это не вы случайно в автокатастрофе погибли?
– Что за фамильярность такая…
И тут мама увидела нас, чуть в обморок не грохнулась. Только дяденька-полисмен ее вовремя водой окатил.
– Значит так, детей в интернат для трудновоспитуемых. Родителей под суд.
– Да как вы смеете! – обиделась мама. – Да я вас!.. Да вы знаете, кто мой муж!..
– Знаю. И потому кричать не советую и руки распускать тоже. Тут одну старушку уже отправили, куда следует. Между прочим, за дачу ложных показаний и взятку на посту можно загреметь…
– Домой хочу! В Ирландию! – завопил Пэт.
– Ирландская Республиканская Армия никогда не сдается! – подхватила Энн, вскочила и ткнула в полисмена пальцем. – Берегитесь! Все равно победа будет за нами! Это я вам говорю, потомок великих ирландских королей!
Полисмены быстро смекнули, что дело терроризмом пахнет. Такой тут переполох начался, аж страшно стало. Аэропорт отцепили, все обыскали с собаками, включая нас. Но самое смешное, что кончилось это безобразие на удивление мирно. Появился папин друг из колледжа, видимо много он папе задолжал, если смог вызволить нас всех и даже МакГинти, хотя Энн еще долго кричала полисменам:
– Мы вам устроим революцию!
5
У меня никогда в жизни не было такого ужасного, противного, дурацкого, невыносимо-чудовищно-душного дня. Жарища страшная. Нервы на пределе. Зато я понял, что аэропорты не очень-то уважаю. Здесь нужно все время ждать: когда самолет починят, потушат на нем пожар, заново покрасят, почистят, помоют, снова что-нибудь починят, и каждый час гоняют тебя по взлетному полю туда и обратно. Мне это не понравилось, и другим тоже. К тому же папа явно не собирался нас развлекать и хоть как-то скрасить унылое пребывание в аэропорту. После всех утренних происшествий он вообще двигаться запретил, а сам в газету уткнулся. Тогда бабушка в знак протеста грохнулась в обморок, и ее отвезли в медпункт на каталке.