Темница тихого ангела - стр. 17

Господи, как звали ту девочку?

Он забыл почти все – какие-то мелкие обрывки воспоминаний проносились перед ним: лужи во дворе, горящие окна в доме напротив, стена, освещенная розовым солнцем, школьное крыльцо и девочка, попросившая его о чем-то; она улыбалась, и в ее глазах отражалось весеннее небо. Может быть, та девочка и была самым главным в его жизни. Но как ее звали?

«…Что-то неисполненное осталось там, куда невозможно вернуться и исправить собственную жизнь. Данное обещание забыто, а может быть, все, что происходит сейчас с ним, – это возмездие за глупые мечты о счастье, в котором нет ее – маленькой птички, певшей на подоконнике дома, где уже давно живут другие люди».

Торганов работал. Бледное солнце поднялось и осветило его комнату, но потом облака закрыли небо, и пронеслись тучи, гонимые шквальным ветром. Николай писал. От дождя он отмахнулся, как от назойливого гостя, постучавшего по оконному стеклу мокрой ладонью.

«…Все самое лучшее и самое чистое остается в детстве, и вся последующая жизнь – лишь возвращение…»

Торганов спешил. Почему-то очень хотелось закончить новый роман к лету.

А лето уже не за горами.

Позвонила Мишел.

– Как дела? – спросила она.

– Привет, – ответил он.

– Я уже прочитала сценарий.

– Ну и как тебе?

– Рыдаю.

– Неужели так плохо?

– Наоборот. Просто пытаюсь войти в образ. Но слезы мне мешают.

– Это всего лишь глупая сказка, – сказал Николай.

– Конечно, только мне безумно жаль героиню. Она любит скрипача, но спит с начальником полиции. И с главарем погромщиков.

– С Арнольдом?

– Вероятно, но только Шварценеггер еще не дал согласия на съемки. Сценарий он получил – в восторге от него и от своей роли. Но только боится играть отрицательного героя, почему-то ему кажется, что это навредит его политической карьере.

– Прости, но в моем сценарии твоя героиня ни с кем не спит.

– Я в курсе. Это Спилберг добавил остроты.

Мишел замолчала.

– У тебя кто-то есть? – после паузы услышал он.

Но что ответить, не знал. Наконец выдавил:

– Вряд ли.

– Хочешь, я приеду к тебе сегодня?

– А твой муж?

– Муж отнесется к этому спокойно. Я для него просто выгодное вложение капитала.

– Тогда, может, не стоит ломать его бизнес?

Мишел опять замолчала. Торганов ждал признаний, он даже не сомневался в том, что услышит их.

Но звезда произнесла тихо:

– Наверное, ты прав. Мы с тобой слишком разные. Мне сорок четыре года, у меня двое детей и четвертый муж, которого я не люблю, как и трех предыдущих.

Она вздохнула.

Николай поспешил ее утешить:

– У тебя есть призвание. Есть любимая работа. Миллионы мужчин любят тебя и мечтают о такой, как ты.

– А я не знаю, какая я на самом деле. В одном только уверена: сейчас мне нужен ты.

– Прости, но я не могу быть с тобой.

– Кого ты любишь, Ник?

– Россию, – соврал Николай.

Ирина Витальевна очень удивилась, узнав, что сын собирается в Москву.

– Мой бог! – воскликнула она, конечно же, на английском, так как давно не говорила по-русски. – Зачем тебе? Я понимаю, что интересы бизнеса… прости, интересы творчества вынуждают лететь. Но если без этого визита можно обойтись, почему бы тебе не отказаться? Грязь, нищета, преступность, некачественные продукты, да и те наверняка по талонам. Ты рискуешь здоровье загубить. Потом на лечение никаких денег не хватит.

Она вздохнула и положила руку на левый бок.