Темная сторона искусства - стр. 19
Белое постельное белье лежало красивыми складками, солнечные лучи наполняли комнату светом, розы стояли на полу в высокой голубой вазе, тихо-тихо колыхался тюль.
Я долго смотрел, запоминал, решал, с какого ракурса буду писать, прокручивал в голове цветовую палитру. Когда картина родилась и устоялась в голове, оставалось перенести ее на чистый, невинно белый холст. На эскиз тратить время не стал. Водрузив полотно на мольберт, я закомпоновал всю эту красоту и быстро нанес первый слой масла, стараясь не упустить настроение и детали. Палитра состояла из чистых, радостных, нежных тонов.
Музыка в голове звучала все громче, откликаясь в груди, я работал вдохновенно, быстро, радостно. Это ощущение похоже на секс с любимым человеком: все тело напрягается, сердце бьется и подпрыгивает. Ты, словно писатель, записываешь самые главные слова о любви, но, оставаясь художником, говоришь через холст, передаешь тот самый момент, ради которого остановился и понял, что не можешь пройти мимо. В этот момент ты не можешь противиться, все нутро орет. Сейчас! Да! Именно так! Возьми больше охры! Да! Да! Посмотри, как льется свет! Передай это! Замешай с изумрудной краской! Быстрее, пока освещение позволяет!
И ты создаешь свою картину, как под гипнозом, в беспамятстве. Весь мир может оставаться за окном, но именно твой момент – он здесь и сейчас. Кисть передвигается по холсту, глаза ловят акценты, ты на какое-то время становишься создателем своей реальности. Ты буквально творишь ее.
Лиля проснулась через пару часов, я попросил ее полежать еще немного, она улыбнулась и осталась в постели. Прошло еще какое-то время. Чуть позже я отошел от холста и увидел, что работа была готова. Она не была академически точной, но я добился того, чего хотел. Я запечатлел мой самый счастливый день – в этой комнате, с этой девушкой. Момент, который никогда, возможно, больше не повторится, навсегда остался на холсте.
Приближался вечер. Лиля долго всматривалась в получившуюся картину, пока я тихо курил, сидя на стуле, наблюдая за ней, за ее лицом, движением глаз. Комната к тому моменту стала уже совсем другой, свет и музыка затихли, тот образ навсегда покинул помещение. Наконец Лиля подошла ко мне, я машинально встал. Девушка, совсем невысокого роста, уперлась мне в грудь головой и сказала только одно:
– Раньше ты так не писал, – в ее голосе звучала нежность. Мне послышались нотки светлой грусти, как будто она хотела расплакаться. Руки сами обняли хрупкое тело, я сильно прижимал ее к себе. Мне хотелось ее порадовать, и было решено прогуляться, куда глаза глядят.
Пока Лиля собиралась, я направился в душ и проторчал полчаса под горячей водой. В какой-то момент я осознал, что по лицу бежит не только вода, но и слезы. Я не знал почему, и сам себе удивился. Слезы хлынули рекой, и я не мог сопротивляться. Я снова был на той свалке, смотрел в пустоту, запах отдавался неприятным привкусом во рту. Тогда я стал отчетливо понимать, что никогда не смогу быть до конца счастливым, что этот день никогда не повторится. Что-то говорило внутри: «Ты сам себе враг, и ты знаешь это».
Вернувшись в комнату, я увидел Лилю в розовом кружевном нижнем белье. Сквозь трусики на тонких лямочках просвечивало тело и разогревало фантазию. Она красила губы перед старым зеркалом, вытянув их трубочкой, аккуратными, постукивающими движениями наносила блеск. Когда я вошел, она не сразу оторвалась от процесса, позволив понаблюдать за ней. Спустя мгновение повернулась ко мне, и на лице появилась широкая детская улыбка. Ну как тут устоишь!