Темная ложь - стр. 40
Будь у нее в ушах по наушнику, она закрыла бы глаза и представила бы, что находится дома. Настоящего дома у Скарлет, конечно, никогда не было… Но ей очень хотелось оказаться подальше от этого автомобиля, где она заперта с человеком, которого многие столетия любила и одновременно ненавидела, человеком, которого до сих пор желала с такой силой и страстью, что дольше обманывать себя и делать вид, будто это не так, было просто невозможно. И все же она продолжит эту игру, будет и дальше сопротивляться своим чувствам, потому что в противном случае он снова разобьет ей сердце, попользуется, а потом забудет.
Горячий металл обжигал женщине грудь.
Гидеон сделал ей подарок – кулон в виде бабочки, красивее которого она в жизни не видела, к тому же точную копию его собственного. Когда она достала из кармана украшение, ее охватило нестерпимое желание вскочить к воину на колени и покрыть поцелуями его прекрасное лицо. Ей захотелось нежно закусить зубами серебристое колечко у него в губе, почувствовать, как сталкиваются их языки. А он бы крепко обнял ее и принялся нашептывать ей на ушко: «Скар! О, Скар!»
И все же, несмотря на этот шквал переживаний, от женщины не укрылось, что ее спутнику было не по себе. В его тоне и движениях сквозило что-то очень похожее на неловкость или даже стыд. «Но почему? – спрашивала себя она. – Он боится, что я усмотрю в его жесте больше, чем в нем есть на самом деле? Опасается, что вскочу к нему на колени и примусь покрывать поцелуями его красивое лицо?»
Это было единственное объяснение, пришедшее ей на ум. И оно казалось все более правдоподобным, ведь ублюдок даже не попытался выключить музыку и снова с ней заговорить. «Что он почувствовал, когда по моей милости лишился возможности вести беседу? – спрашивала себя Скарлет. – А вдруг облегчение? – Сердце женщины болезненно сжалось. – Да нет, быть такого не может! – стала успокаивать себя она. – Ведь он вытащил меня из тюрьмы именно для беседы по душам. Что ж, тогда ему следует проявить бо́льшую настойчивость…» Впрочем, как бы воин ни старался, Скарлет ему все равно ничего не собиралась говорить, потому что знала: как только его любопытство будет удовлетворено, он попытается вернуть ее в замок, в камеру, а значит, она должна сбежать от него.
Собственно, она задумала, не дожидаясь развязки, сделать это завтра.
Его друзья, наверное, придут в ярость, когда узнают, что он потерял пленницу, но это не ее забота. Кроме того, ему предстоит в одиночестве возвращаться в город, кишащий охотниками. Впрочем, это опять же не ее головная боль. У нее своих бед хоть отбавляй. «Вот, кстати, и одна из них», – печально подумала женщина.
За окнами автомобиля занималась заря. Скарлет напряглась, с тоской ожидая неизбежного. Внезапно по ее телу разлилась нечеловеческая слабость. Голова безвольно повисла, руки налились свинцом. Веки опустились, и поднять их она уже не смогла. Сознание заволокло темной дымкой, подобной паутине.
«Паутина… пауки… Гидеон боится пауков… – мелькнуло в ее угасающем сознании. – Забавно, что я сейчас об этом вдруг вспомнила».
Дымка делалась все гуще, пока наконец не превратилась в непроницаемый мрак, тут же взорвавшийся тысячами разноголосых воплей, которые сливались, перекрывали друг друга, громоздились один поверх другого. Отныне и до захода солнца демон Ночных Кошмаров будет охотиться, а Скарлет, хочет она того или нет, – его сопровождать. Радостно хохоча, демон сорвался с места и принялся увлекать ее в недра темного, туманного царства с бессчетным числом дверей, каждая из которых была вратами в чье-то сознание. Открытая дверь означала, что человек спит, и демон может свободно в нее войти. Не имело ни малейшего значения, где именно находился спящий, на каком континенте или в каком часовом поясе. Дети и взрослые, мужчины и женщины, смертные и небожители – в глазах голодного демона все они были лакомой и легкой добычей.