Телохранительница Его Темнейшества - стр. 38

- Как интересно! - прищурился на меня принц.

- А ты иди давай, куда шел, нечего тут без толку ошиваться! - напустилась на него бесстрашная бабка.

Дьяр совсем не разозлился, ласково улыбнулся старухе, завернулся в крылья и был таков. А я осталась ведьме на растерзание.

- Ну что, краса ненаглядная, приступим? - потерла она сморщенные ладошки и засучила рукава.

Я вжалась в стенку.

- К чему?

- К лечению, деточка. Мозги тебе вправлять будем, за ребра потом примемся. А то сокол-то наш ясный сейчас быстрехонько вернется. Да и остальные вот-вот заявятся, чую. Пока-то я девок твоих прогнала вон. Не выдержали они моих птичек заклятых, к мальчикам спасаться снова побежали. Вот и воспользуемся паузой. Слышь, как тихо?

Действительно. Никто не каркает истошно на крыше, не стучит клювом на балконе, не подвывает в залах, завернувшись в простынь и изображая привидение. Благодать.

Бабка, сдвинув валявшиеся учебники, уселась на стол, нога на ногу, вытащила из кармана передника клубок со спицами, точно такими же, как у моей старой няни Раганы, и зачем-то обнюхала кончик холодного и острого оружия. Наверняка ядом смазан.

- Ну-с, жрица недоделанная, признавайся чисточердечно, что тебе богиня Лойт велела тут сделать? – прищурилась седая карга.

Я скрестила руки на груди. И под пытками не скажу. Мне не жалко, но с какой стати первой встречной ведьме докладываться?

– А с чего вы взяли...

– Не юли, юла, уж больно юна, юлить не переюлить!– строго глянула Кикируся, постучав по столу спицей, как указкой. Ткнула в мою сторону. – Видишь, на чем сидишь?

– На койке.

– На простыне! – уточнила кастелянша. – А на ней что стоит?

– Не что, а кто. И не стоит, а сидит. Я.

– Штамп на ней стоит, блондинка урожденная! А штампы кто ставит? Я! А я кто?

– Ведьма! - обиделась я за блондинку.

– Правильно, - ехидненько ухмыльнулась старая карга. –Так вот, милая, по секрету скажу, а секрет тот камнем на язык ляжет, придавит и не выпорхнет... – пробормотала она заклятие так быстро, что я не успела сплести отвращающее. Кикируся довольно фыркнула, заметив мои потуги. – Молода еще, со мной тягаться, но попытка похвальная. А секрет таков, девонька. Штампики-то эти заговоренные. Я через них не токмо обо всех знаю, кто на простынки ляжет, но и сны их ведаю, и мысли. А уж твои, краса наша лунная, казачок засланный, и подавно.

Я струхнула на долю мига, сердце екнуло, руки дрогнули, но тут, слава Лойт, поняла, что древняя мегера попросту блефует. Улыбнулась спокойно:

– Так зачем тогда спрашивать, госпожа Кикерис? Если уж и мысли мои читаете, то уже всё-всё обо мне знаете.

Ведьма поскребла кончиком спицы крючковатый нос, вздохнула:

– Вот молодежь пошла сообразительная, на испуг не ведется. Ну, ладно уж. Мыслей не читаю, хотя сны подчас и могу видеть. А в твоих, милая, и мать твоя являлась, и богиня, и Зарга, змеюка наша подколодная, тебя в кошмарах мучает.

– Не надо, пожалуйста, – дрогнула я.

– Надо, милая. Тут выговориться надо и забыть. Но ты ведь не мстить сюда пришла, Аэлика, отомстила ты уже гадюке-то нашей, видить, хорошенько, ежели она до сих пор ядом исходит. Ты по душу мальчика моего послана, так ведь? А он мне дороже родного внука-правнука. Дьярушку я твоей богине не отдам никогда.

Я качнула головой:

– Нет. Спицей в небо.