Телохранитель. Мы под запретом - стр. 26
Но мне стыдно, и одновременно хочется повторить. Это вообще нормально? Кусая губы, я снимаю майку, она летит на пол, вслед отправляются шорты. Плотно закупорившись в пушистый халат, я смотрю на мокрую кучу вещей и испытываю странное счастье, что прорастает мелкими росточками в моей душе.
Он смотрел на меня. Смотрел. И ему точно нравилось то, что видели его горящие пламенем глаза.
Правду мама говорит, что я еще совсем ребенок порой. Сейчас вот точно со своей странной реакцией смахиваю на него. Уверена, что та женщина из кафе поступила бы совсем иначе. Она бы точно не сбежала с позорным румянцем на лице.
Настроение снова ухает вниз, и я выхожу из ванной, прихватив с собой пижаму.
14. Глава 14
ЖЕНЯ
Мне кажется, что я продолжаю сходить с ума. Особенно, когда не моргая с одержимостью ублюдка-сталкера смотрю на спящую Свету. В этом есть нечто больное и неправильное, но я продолжаю…стоять у ее кровати и смотреть, как медленно поднимается и опускается грудная клетка. И вроде как говорю себе, что мое поведение логичное, правильное, ведь я ее телохранитель, и в мои обязанности входит наблюдение за ней. Но не желание коснуться губами нежной кожи, не острая необходимость втянуть аромат ее распущенных волос, вьющихся по спине лианой.
Не крайняя необходимость коснуться оголенной спины пальцами, когда веду ее в уборную. Обжечься ее напряженным взглядом, устремленным на меня слегка задумчиво при этом. Нет никакой нужды лишний раз проверять температуру даже после того, как это сделала медсестра. Я не обязан ее трогать без ее ведома, даже если это невесомое скольжение костяшек по щеке. Даже если в какой-то момент мне кажется, что это не случилось Самообман прекрасная шутка, если ты пытаешься переубедить себя в чем-то, что является непреложной истиной.
Вести в уборную ее вообще, наверное, необязательно, но я не позволяю ей сделать и шагу без себя. Словно хочу укоренить особенность нашего перманентного нахождения вместе.
В этом всем нет логичной подоплеки, есть только моя больная одержимость девочкой, на полжизни младше меня. И я снова и снова иду по протоптанной дорожке, макаясь в знакомое болото, окунаюсь щедро туда и иду дальше, четко осознавая, что без нее вообще никак. Замкнутое пространство делает со мной странные вещи, искажает реальность. Я начинаю ревновать ее ко всем, кому уделяется внимание больше, чем мне, а оно уделяется. Улыбки и касания льются рекой. Отцу, матери, сестрам, братьям. Даже по телефону общаясь с дедом, я испытываю ревность. Ненормальная реакция.
А мне оно не уделяется, и вероятно потому, что я сам отталкиваю ее попытки заговорить. Каждое слово как разрез скальпелем по коже, горящей от такого близкого нахождения с ней. Знала бы она что в моих воспаленных мозгах, бежала бы куда подальше.
Будь я адекватнее, давно бы сказал Белому, что надо мне напарника на большее количество времени, чем просто на урывочный ночной сон. Даже в этот момент мне кажется, что я не сплю, а так дремаю…и наблюдаю за ней, потому что я нихера не доверяю никому. Даже себе, не говоря уже о другом охраннике, в чьей верности сомнений нет ни у кого.
Эту больницу охраняют лучше, чем военную базу, но я продолжаю дышать и моргать в унисон со Светой, чтобы не пропустить ни единого атома, выпускаемого из ее легких. Даже волос с головы не упадет без письменного разрешения и моего пристального наблюдения.