Телохранитель. Моя чужая женщина - стр. 17
— Когда на работе будет выходной, сразу рвану к тебе. Потерпи, ладно?
— Скучаю…
— Я тоже, Ник. Но так надо. Помнишь, что я говорил тебе? Совсем чуть-чуть потерпеть, и я смогу забрать тебя насовсем.
— А Вася Ершов сказал, что ты никогда больше не приедешь, — Никита начинает хныкать.
— Ты кому больше веришь, Ник? Мне или Васе Ершову? — сворачиваю в сторону дома Шалиевых. Разговор придётся заканчивать.
— Тебе, — не раздумывая отвечает сын.
— Умница. Никит, мне работать надо. А тебе пора спать.
— Пап, — зовёт, шмыгая носов в трубку.
— Тут, — закрываю глаза, пока отъезжают ворота.
Мне внутри очень больно от того, что я «тут», а не с ним. Не бросал, не предавал. Так сложилось. Но меня всё равно жрёт чувство вины.
— Я тебя люблю, — плачет Никита.
— И я тебя…
Сбрасываю, сглотнув вместе с вязкой слюной своё «люблю». Не могу я слушать, как он плачет. Сделать ни хрена не могу!
Впереди шесть месяцев. И что-то мне подсказывает, что девственница в подарок от Магомеда Шалиева, далеко не всё, чем он будет проверять на прочность мою гордость и мои нервы, зная, что мне деться некуда. У меня мощная мотивация терпеть.
Выхожу из тачки. Открываю Катерине дверь.
После разговора с сыном едва замечаю, как идёт ей длинное вечернее платье из мерцающей белой ткани. На открытых плечах матовая газовая шаль, закреплённая в районе груди серебряной брошью с россыпью мелких камней.
Сказочная женщина досталась этому ублюдку.
Чужая она.
Не моя.
Моя бы не носила браслеты, закрывающие ссадины от наручников. Я не идиот. Такие следы читаются на раз.
Хотя, мне ли судить?
У меня была женщина. Я думал, что моя. Оказалось, что тоже чужая. И ребёнок не нужен оказался. Проблем испугалась. Мне не поверила. Бросила Ника как котёнка и свалила.
То, что от меня ушла, я принял. За то, что сына в детский дом сдала, готов придушить. Ей на глаза мне лучше вообще не попадаться. Она и не стремится. Ни разу за все три с половиной года не появилась. Никита про неё не спрашивает. У него по умолчанию теперь есть только папа.
— Рома, — выдёргивает из воспоминаний голос Магомеда, — планы немного меняются. Я на вечере буду занят. Надо решить несколько важных вопросов по бизнесу.
— Я понял, Магомед Гасанович. От Екатерины Евгеньевны ни на шаг.
— Пока меня нет, рядом с ней должен быть только один мужчина. Потом можешь забрать девочку, что я тебе предлагал, и хорошо провести ночь. Она приедет на выставку.
Жаль… Я даже обрадоваться как следует не успел. Думал, со странными подарками для охраны пронесло. А нет, пластинка та же. Чего он импотента со справкой не нанял? Чтоб уж наверняка не встал на его Катерину. Спал бы спокойно.
Проходим в выставочный зал.
Сразу вылавливаю взглядом Фина с той самой женщиной. Она потягивает шампанское, он сосредоточенно смотрит по сторонам. Магомед с Катериной идут впереди. Она с интересом всматривается в картины, расположенные на стенах и прямо на мольбертах по всему залу. Что-то хаотичное. На некоторые, кажется, просто опрокинули баночки с краской. Где-то случился взрыв, а где-то угадывается очертание женских силуэтов, только очень несуразных.
Шалиевы останавливаются у высокого столика с бокалами, наполненными шампанским. Магомед делает пару глотков, целует жену и оставляет её на меня.
Катерина ещё раз проходит по залу. Задерживается возле некоторых работ. Приветливо улыбается знакомым. Общается, не допуская ни единого лишнего слова или жеста.