Телохранитель моего мужа - стр. 8
Резкий выдох – и вот его губы набрасываются на меня – жадно и ненасытно. Я не успеваю увернуться. Не думала, что он будет меня целовать.
– Расслабься, – снова проводит он большими пальцами по скулам. – И не говори, что пятое «не» – никаких поцелуев. Я не соглашусь.
– Не бойся, – улыбаюсь ему прямо в губы, – Думаю, больше не будет «не». Будет только «да».
И я целую его сама. Захватываю в плен, порабощаю. Сжимаю ладонями лицо, зарываюсь пальцами в волосы на его затылке. Колкие. Как я и думала. Короткие, как точки в азбуке Морзе. По кончикам пальцев бежит ток – коже нравится и покалывание, и лёгкая щекотка. Но даже на каблуках мне приходится привстать на цыпочки, чтобы дотянуться.
Тело к телу. Слишком близко. Жар его рук, что нетерпеливо мнут мою куртку на спине. У него уже эрекция – я чувствую. Крепкий каменный член тычется в меня, но его хозяин заваливать меня на спину не спешит. Кажется, ему нравятся поцелуи. Поэтому я углубляюсь, просовываю язык между его зубов, крепче прижимаюсь к каменному телу.
Он послушный. Возможно, с ним будет быстро и просто. Это будет короткое путешествие вглубь мрака, что съедает меня изнутри.
5. 5. Рина и Артём
Я не поняла, в какой момент он перехватил инициативу. Но только что я им управляла, а теперь – он мною. Целовал, углубляя поцелуй. И уже его язык властвовал у меня во рту. Он не насиловал, но показывал, в каком ритме возьмёт меня. Достаточно темпераментно и напористо. С учётом его боеголовки в штанах – всё возможно. А я его недооценила.
Он куснул меня за нижнюю губу – не больно, но словно ставя метку – и отстранился. Не совсем: руки его властно держали меня за плечи.
– А теперь познакомимся.
В голосе его прорываются жёсткие ноты. На вкус – это как немного пересушенный чернослив: никакой мягкости и вязкости, но с кислинкой, с острым послевкусием. Сунешь такой в рот – подошва подошвой. А подержишь на языке – и начинает раскрываться «букет» нюансов.
– Меня зовут Артём. И я хочу, чтобы ты знала моё имя. Потому что мне нравится, когда женщина, кончая, произносит его.
Темнота скрывает, как дёрнулись мои губы в саркастической ухмылке. Браво, малыш. Я тебя услышала и поняла. Когда ты посчитаешь, что мне пора кончить, я это сделаю. И послушно произнесу твоё имя. Не самое худшее из сексуальных предпочтений.
– Как скажешь, Артём, – в голосе есть намёк на веселье, и я прикусываю губу. Нельзя так явно потешаться. Мужчины обидчивы. Может и прилететь.
– А своё имя ты называть не хочешь, – в его тоне тоже сквозит яд, но совсем немного – от такой дозы не умирают.
– А я не люблю, когда, кончая, произносят моё имя.
Я могу быть дерзкой. Позже он может отомстить, отыграться, но пока у него кол в штанах, можно вертеть им как угодно.
Артём хмыкает. Я кожей чувствую его улыбку: он наклонил голову, губы его касаются моей щеки, почти возле уха.
– Я люблю. Но сегодня пусть будет так.
Дыхание у него жаркое. Оно опаляет ушную раковину. И снова по телу бегут мурашки. Но это не возбуждение, а страх. Почти паника. Сегодня?..
А потом становится всё равно: его горячий язык кончиком обводит ухо, нагло залезает внутрь, губы засасывают мочку, и я вздрагиваю. Так сильно, что он замечает. Ворчит довольно, как голодный кот, поймавший птичку.
Они все мечтают о «завтра». Правда, чуть позже. Этому всё нравится, ещё не начавшись. Но завтра у нас нет и быть не может. Пусть фантазирует. Это как раз на руку. Думаю я об этом чуть позже, когда он проходится по шее и уверенно развязывает пояс моей куртки, собственнически вжикает моей молнией, не спеша спускает куртку с плеч.