Телохранитель для смертницы - стр. 17
— Давай я тебе помогу, — прошептал демон, строя дорожку из поцелуев до моего пупка. Руки же требовательно развели ноги широко в стороны. Натянутые до предела связки ныли, запуская по телу странные ощущения.
Продолжая удерживать мои ноги, демон спустился еще ниже, оставляя влажную дорожку языком — шершавым, скользким, манящим. Однако вопреки ожиданиям он застыл, разглядывая мое лицо, подернутое пеленой страсти.
— Прошу… — только и выдавила из себя, дернув ногами. Его крепкий захват не позволил ничего сделать. В ответ же мой мучитель лишь выдал:
— Вот как?
И следом стремительно проник языком в мое лоно, заставляя охнуть от удовольствия. Я дернулась от электрического разряда, прошившего мое тело насквозь. Он же, удовлетворившись результатом, вышел, провел своим орудием пытки несколько раз вокруг и снова атаковал, рождая в глубине ощущение экстаза, полного и бесповоротного. На что смяла руками простыни и откинула голову на подушки, наслаждаясь феерией чувств, захлестнувших и тело, и душу в одно мгновение.
Одна шальная мысль мелькнула в моей голове, рождая за собой целую цепочку из образов: «Если печать снята, то я могу использовать силу метаморфов?»
Но зацепиться за нее как следует не удалось, затем его язык еще раз вторгся внутрь, и демон не выдержал, отпустил меня и поднялся, нависая сверху своим мощным телом.
— Не могу больше, — пророкотал он на ушко, погружаясь в меня равномерными толчками. Я же закусила губу, дабы не завопить от удовольствия. Но, увы, стоило любовнику начать двигаться во мне, как я все-таки огласила криком всю округу. Закинув на него свои ноги сверху, я с каждым неистовым толчком была готова раствориться в нем вся без остатка. Правда, раз за разом демон доказывал мне, что это еще не предел.
От бешеного ритма наших движений дубовая добротная кровать начала скрипеть, угрожая разлететься под нами на щепочки, потому я прижалась к нему всем телом, цепляясь руками и ногами; он, не выходя, поднял меня и себя с кровати, выпуская крылья из спины. И в следующий взмах, разметавший по комнате панно из листьев, бумажные изделия, головные уборы, покоившиеся до того на специальном постаменте, пригвоздил меня к стене с картиной самого Фийома Буше и продолжил неистово вонзаться, доводя обоих до непонятно какого по счету пика блаженства. Новые сладостные конвульсии там внизу были встречены пульсацией с его стороны.
И стоило мне лишь положить голову ему на грудь, выравнивая дыхание, как я услышала страшное.
— Аитирель! — крикнул отец с той стороны двери. — Кто запечатал эту чертову дверь?! Всех казню.