Телохранитель для принцессы - стр. 35

– Вы убиваете любого, кто вам не по нраву? И хотели показать это мне? – Эти слова слетели с ее заледеневших губ, будто сами собой, будто порыв накопившегося негодования. Когда она спохватилась, было уже поздно, и оледенение растеклось по всему телу, парализуя и удушая.

Элегантный, надушенный седовласый мужчина напротив выдержал паузу, а затем рассмеялся.

– Какой ты еще ребенок… – наконец добродушно ухмыльнулся он. – Нет, Лада. Вовсе не этому я хотел тебя научить. – Он сцепил руки в замок, подпирая ими подбородок. – Я хотел, чтобы ты поняла – я убью любого, кто обидит моих друзей. Я убью любого, кто обидит тебя.

– А что если кто-то не захочет быть вашим другом или перестанет им быть? – вновь поднялась изнутри волна бунтарства.

– Ну, тогда… – Абагаев развел руками, – все будет зависеть от степени вины этого человека. Я щедр с друзьями. Но с врагами я тоже щедр. Всем достанется по заслугам их. «Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его». Знаешь, откуда это?

– Из Библии, – мрачно проронила Лада, вновь опуская голову, на этот раз упрямо, а не трусливо.

– Умница. Что ж… Иди, девочка. Тебя проводят, – пошленькая улыбочка так и не сходила с его губ и с его томно полуприкрытых, сально блестящих стеклянных глаз. Администратор уже приблизилась, чтобы проводить Ладу, и та последовала за ней на немеющих деревянных ногах, чувствуя, что ее провожают взглядом, оценивают, что с ней играют в жестокую опасную игру. Перед глазами так и маячили мерзкие, перерезанные уродливым шрамом губы Абагаева, его холеные пальцы с наманикюренными ногтями, которые потирали изувеченный подбородок, его змеиные водянистые глаза.

На следующий день Лада сидела с отцом за завтраком, с отрешенным видом ковыряя в тарелке творог с ягодами. Голова просто раскалывалась от мрачных мыслей, боль пульсировала в висках и в глазах. Ей стоило огромных усилий утром привести себя в порядок после бессонной ночи в слезах. Кажется, ей это удалось, раз отец ни о чем не догадался.

Вчера она провела с Абагаевым два часа в этом чертовом ресторане. Ее тошнило от еды, тошнило от страха, тошнило от него самого, но он, казалось, ничего не замечал или умело делал вид. Он был на удивление терпелив, он никуда не торопился, он выжал из нее все соки, прежде чем отпустил. Долгие нудные нравоучительные беседы, пространные философские рассуждения, цитаты из классики, разговоры об искусстве, раздражающие и пугающие вопросы о ее жизни… Никогда два часа не тянулись для нее так долго.

Потом он подарил ей еще одну драгоценную безделушку – усыпанные бриллиантами беспроводные наушники, проводил к автомобилю с ее собственным телохранителем за рулем, вежливо, но сухо распрощался и отправил домой.

Дома ее вырвало, как и в прошлый раз, – видимо, естественная реакция на этого человека. Наушники она раздавила и выбросила. Как он мог подумать, что она станет носить подаренные им побрякушки?..

– Семен Михайлович, доброе утро, – вдруг показался в столовой ее телохранитель Андрей, заставив вздрогнуть и выйти из транса. Он выглядел таким невозмутимым и спокойным, как ни в чем не бывало. Чувство вины его явно не мучило и спал он этой ночью крепко в отличие от Лады. В его голосе не слышалось ни нотки тревоги. Он и не думал опасаться, что она могла что-то рассказать отцу. Просто зашел, как обычно, поговорить о делах. Наверное, вновь хотел втереться в доверие и выслужиться. – Мне вчера что-то не понравилось, как у вашего БМВ двигатель работает, – поведал он со знанием дела, как большой специалист. – Какой-то странный звук. Его бы в сервис свозить.