Тело равно судьба? Как индивидуальные особенности влияют на нашу судьбу и поведение - стр. 12
Так как моя голова явно выглядела крупнее голов моих спутников, я задала себе вопрос: «А чем же я отличаюсь от них по характеру?» И первое, что мне пришло в голову, – это моя практичность Девы, которую не смогли истребить ни моя достаточно экзотичная профессия, ни мой глубокий интерес к философии, ни свободный образ жизни.
Еще мне бросилось в глаза, что волосы одного из моих спутников имели рыжеватый оттенок, были кудрявыми, и в них виднелась множественная ранняя седина. Кожа белая, и к ней плохо приставал загар. Ну а как насчет характера? Есть ли яркие отличительные черты? Оказалось, что есть! От всех нас его отличала импульсивность и при этом большая настойчивость в достижении желаемого. Кроме того, он больше всех остальных придавал значение изяществу в одежде, вкусной еде. И в его жизни было больше, чем у кого-либо из нас, перемен места жительства, работы и т. д.
Отметив это различие, я успокоилась. Но на следующий день, оторвавшись от компьютера, я случайно включила телевизор и замерла. С экрана очень знакомый голос любимого актера читал отрывок из «Мертвых душ» Гоголя.
«…Вошедши в зал, Чичиков должен был на минуту зажмурить глаза, потому что блеск от свечей, ламп и дамских платьев был страшным…
Не успел Чичиков осмотреться, как уже был схвачен под руку губернатором, который представил его тут же губернаторше… Мужчины здесь, как и везде, были двух родов: одни тоненькие, которые все увивались около дам; некоторые из них были такого рода, что с трудом можно было отличить их от петербургских, имели также весьма обдуманно и со вкусом зачесанные бакенбарды или просто благовидные, весьма гладко выбритые овалы лиц, так же небрежно подседали к дамам, так же говорили по-французски и смешили дам так же, как и в Петербурге. Другой род мужчин составляли толстые или такие же, как Чичиков, то есть не так чтобы слишком толстые, однако ж и не тонкие. Эти, напротив того, косились и пятились от дам и посматривали только по сторонам, не расставлял ли где губернаторский слуга зеленого стола для виста. Лица у них были полные и круглые, на иных даже были бородавки, кое-кто был и рябоват, волос они на голове не носили ни хохлами, ни буклями, ни на манер „черт меня побери“, как говорят французы, – волосы у них были или низко подстрижены, или прилизаны, а черты лица больше закругленные и крепкие. Это были почетные чиновники в городе. Увы! толстые умеют лучше на этом свете обделывать дела свои, нежели тоненькие. Тоненькие служат больше по особенным поручениям, или только числятся и виляют туда и сюда; их существование как-то слишком легко, воздушно и совсем ненадежно. Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а все прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко, так что скорей место затрещит и угнется под ними, а уж они не слетят. Наружного блеска они не любят; на них фрак не так ловко скроен, как у тоненьких, зато в шкатулках благодать Божия. У тоненького в три года не остается ни одной души, не заложенной в ломбард; у толстого спокойно, глядь – и явился где-нибудь в конце города дом, купленный на имя жены, потом в другом конце другой дом, потом близ города деревенька, потом и село со всеми угодьями. Наконец, толстый, послуживши Богу и государю, заслуживши всеобщее уважение, оставляет службу, перебирается и делается помещиком, славным русским барином, хлебосолом, и живет, и хорошо живет».