Телефон. Звонки из прошлого - стр. 37
Солдаты Гитлера на водном рубеже у Буга созерцали на противоположном берегу реки портреты Ленина и Сталина, окаймленные гирляндами электрических лампочек, и красные флаги. Мирная жизнь противника успокаивала немцев и одновременно пугала.
Воспоминания радиста Вальтера Штоля: «21 июня каждый из нас получил по 60 патронов и приказ зарядить оружие.
Он вспоминал:
– Я видел, как 21 июня 1941 года через железнодорожный мост в Бресте в Германию проследовал товарный эшелон не то с зерном, не то с углем.
45-я пехотная дивизия входила в Варшаву. В Польше выпили бутылку французского шампанского за победу. А через несколько месяцев – в Париж, чтобы потом по приказу Гитлера наступать на Брест, а затем, после экскурсии по Москве, пройти парадным маршем по Красной площади под оркестр 133-го пехотного полка.
Командир 133 пехотного полка:
– Нам выпала историческая честь первыми выстрелить по противнику из 188-миллиметрового орудия в 3 часа 15 минут 22 июня. После этого начнется операция по разгрому России. Спусковой шнур орудия должен лежать наготове…»
И его немцы дернули…
Началась для России Великая Отечественная война, длиной в 1418 дней и ночей.
Английский военный историк Роберт Кершоу в книге «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных» на одной из страниц дает воспоминание солдата вермахта ефрейтора Эриха Шютковски из горно-пехотного полка:
«Нам было сказано, что все это (война против России – Авт.) кончится через каких-нибудь три недели. Другие были осторожнее в прогнозах, они считали, что через 2–3 месяца. Нашелся один, кто считал, что это продлится целый год, но мы его на смех подняли: «А сколько потребовалось, чтобы разделаться с поляками? А с Францией? Ты что, забыл?»
Но в большинстве своем офицерский корпус и некоторые трезвомыслящие генералы германской армии с уважением и всерьез воспринимали Красную армию. Они считали русского солдата выносливым, способным выполнять поставленную задачу даже в нечеловеческих условиях.
20 марта 1941 года фельдмаршал фон Клюге распорядился уделять на учениях больше внимания развитию у солдат выносливости. Он считал, что в России нечего рассчитывать даже на минимальный комфорт. И людям, и гужевому транспорту с учетом огромных территорий противника предстоит совершать продолжительные марши. Не исключал он применения Москвой химического и биологического оружия. Он считал русских «детьми природы», поэтому настаивал на качестве подготовки тактики ночного боя. А еще Клюге признавался, что русская армия лучше экипирована, чем немецкая.
Ошибались боши, крепко ошибались. Хотя первые победы на советской земле им внушали уверенность, что к осени Москва будет у них в кармане.
Но для 45-й пехотной дивизии вермахта битва за Брестскую крепость оказалась безрадостной: 21 офицер и 290 унтер-офицеров, не считая солдат, погибли в первый же день войны. А за первые сутки в России соединение потеряло почти столько солдат и офицеров, сколько за шесть недель французской кампании.
Начальник штаба командования люфтваффе генерал-майор Гофман фон Вальдау через 9 дней после начала войны (31 июня 1941 года) писал в своем дневнике:
«Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого… Ожесточенное сопротивление, его массовый характер не соответствует нашим первоначальным предположениям… Советские пилоты – фаталисты, они сражаются до конца без какой-нибудь надежды на победу и даже на выживание, ведомые либо собственным фанатизмом, либо страхом перед дожидающимися их на земле «комиссарами».