«Телефон доверия» и другие рассказы - стр. 4
Они молча стояли и внимательно вглядывались один в другого. Потом одновременно сделали шаг навстречу, потом еще шаг, и вот два совершенно незнакомых, говорящих на разных языках человека, широко расставив руки, побежали друг к другу и обнялись. Как сияли их глаза, сколько в них было радости и взаимной любви!
Стало понятно, что искал в лавре «черный Папа». Он, словно тот Диоген, хотел найти человека. Святость искал.
Когда делегация высокопоставленных иезуитов покинула монастырь, батюшка подошел ко мне и спросил:
– Отец, а кто это к нам приезжал?
Не стал я отцу Симеону ничего рассказывать, ведь неизвестно еще, как старик переживет известие, что на глазах всей монастырской братии он обнимался с генералом ордена иезуитов. Потому и сказал:
– Это был просто хороший человек.
Чем тот вполне удовлетворился и зашагал дальше по своим делам.
Вспомнить эту историю мне пришлось много лет спустя. Меня попросили выступить на конференции, посвященной памяти удивительного человека, Федора Петровича Гааза. Немца, католика, всю жизнь прожившего в Москве. Врача безвозмездного, сумевшего полюбить и вместить в своем сердце всю босяцкую каторжную Россию. Конференцию в преддверии прославления доктора Гааза проводила католическая митрополия. Ехать на встречу собирался другой батюшка, но в последний момент заболел и перепоручил выступление мне. За три оставшихся дня я не успел в полной мере подготовиться, слишком тема доклада была специфична. Потому только и смог разве что обозначить предложенную мне тему.
Это был первый и последний раз, когда я выступал перед столь представительным собранием. В Москву съехались епископы из Италии, Франции и Германии. Прямо передо мной расположились все четыре католических епископа из России, а рядом в президиуме сидел их митрополит. Напротив имен большинства выступавших значилась пометка: доктор богословия. Поскольку мой сан был самый маленький, то и выступать меня поставили в самом конце, после меня значились только ужин и концерт.
Два долгих дня я был вынужден сидеть и слушать выступавших. Они сказали много хороших слов в память о «святом докторе» и еще обсуждали пути сближения с нами, православными, живущими в России. Наконец председательствовавший митрополит предоставил слово мне.
В течение нескольких минут, кратко и, как мне показалось, доходчиво, я отрапортовал уважаемому собранию то, что было обозначено темой, и замолчал. По сценарию подобных конференций мне должны были ответить сдержанными хлопками и отпустить, тем более что, отказавшись от ужина, я еще успевал на электричку. Но они молчали. Чувствовалось, что кроме дежурного доклада люди ждали от меня, единственного среди них православного человека, чего-то еще. Не зря же они ехали к нам издалека.
Тогда, набравшись смелости, я предложил:
– А хотите, расскажу вам одну историю?
В ответ народ одобрительно закивал головами: давай, мол, отец, не стесняйся.
– Не знаю точно, когда это произошло, мне духовник рассказывал. Приехал к нам в Советский Союз «черный Папа».
Все тут же повернулись в сторону историка-консультанта, присутствовавшего в зале.
– Да, – немедленно подтвердил тот, – действительно, в таком-то году (я от волнения снова не запомнил дату) к нам в Москву приезжал генерал ордена иезуитов. Только мы, католики, не называем его «черным Папой».