«Телефон доверия» и другие рассказы - стр. 17
– Еще бы! – улыбнулся я. – Володя, а ты голова. Только есть в твоем плане одно слабое место.
– Какое же? – удивился Владимир.
– Понимаешь, может статься так, что президентом Соединенных Штатов когда-нибудь выберут женщину.
Ностальгия
Не знаю, не могу понять, почему у меня, тогда еще ученика 8-го класса советской средней школы, отличника учебы и комсомольского секретаря, вдруг появилось бредовое желание – стать священником. Ладно бы в моем детстве была бабушка, которая водила бы меня украдкой в церковь или заставляла учить «Отче наш». Так ведь нет, бабушек своих я не помню и ни разу не видел, чтобы молились мои родители. У нас в доме никогда не ругали Христа, но не потому, что верили, а просто о Нем вообще не говорили – не существовало такой темы.
В детстве я часто играл рядом с костелом, их в нашей местности было предостаточно, но почти никогда не заходил в православный храм. Меня туда не тянуло. Я совершенно равнодушно проходил мимо церквей и костелов. Я не был крещен и, более того, сразу же по вступлении в комсомол меня избрали комсоргом класса. И вдруг совершенно на пустом месте хочу стать священником, и все тут! А это середина семидесятых.
Стал осторожно наводить справки, где учат на священников. Мне подсказали, что совсем недалеко от нас, под Слонимом в Жировицах, находится семинария. И я решил туда поступать. Тот факт, что я был не крещен и не знал ни одной молитвы, меня совершенно не смущал. Более того, я вообще себе не представлял, чем занимается священник.
В это время на экраны страны вышел художественный фильм об одном монахе-священнике. Батюшка приехал служить в какой-то заштатный городок, а в том городке трудился очень нравственно положительный секретарь райкома. Всякий раз, когда он проходил мимо единственного в их городе храма, все его секретарское нутро начинало восставать при мысли, что вот на его глазах «погибает» от религиозного дурмана неплохой по сути человек, то есть этот самый батюшка.
Фильм кончается так: монах, насколько я помню, становится очень высокопоставленным человеком, может даже епископом, и одновременно встречает любовь в лице сознательной атеистки, которая и помогает владыке стать «нормальным» человеком. В финале фильма епископ бежит по лугу и, не прекращая бега, срывает с себя и забрасывает в высокую траву панагию с подрясником. Всё по-советски столь перспективно и жизнеутверждающе, что так и хочется бежать за ним к новому светлому будущему.
Галина Михайловна, наша классная руководительница, в приказном порядке заставила нас посмотреть этот фильм. И что вы думаете, вместо того чтобы бежать вслед за киношным расстригой, мое желание стать священником только утвердилось. Как-то в разговоре с родителями, когда папа поинтересовался: «Ну, так в какое военное училище будешь поступать, танковое или командное?» – я совершенно без всякой задней мысли ответил: «Папа, я подумал и решил пойти в семинарию, на священника хочу учиться».
Такую немую сцену, какая произошла в тот момент с моими родителями, я видел в своей жизни только один раз – когда в нашем областном театре показывали гоголевского «Ревизора». Помню, как мама, схватившись за сердце, ойкнула и присела на диван, а папа, придя в себя, сперва молча показал мне кулак, а уж потом, обретя дар речи, добавил: