Тельце - стр. 27
Кошкина пнула меня под столом ногой, видимо намекая, что подобный вопрос был неуместен.
– Это апгрейд такой, – ответила Вера, – чтобы нюхать за двоих.
– Теперь у вас с Мишей расход в два раза больше, да? – пошутил я.
– Нет, мы с Мишей разошлись.
– Что? – удивился я. – У вас же все хорошо было.
– Это ни о чем не говорит, – вмешалась в разговор Лера. – Я с Андреем рассталась буквально неделю назад. Паша вот вообще в себя прийти не может. Ты бы сказал, что у них все хорошо? А Полина, сука, взяла и изменила.
– Да, – очнулся Паша, – действительно сука. Вот у Джона зато со своей все хорошо.
– Ага, щас, – Джон отхлебнул пива и, поморщившись, сказал. – Вчера забрал у нее последние вещи. Заебала, будто с ребенком живу. Да, с охуенным телом, но не, хватит. Ставлю себе новую прошивку. Называется: «нахуй Олю». А что она хотела? Я ей прямо говорю: «Ты дура, я просто прошу от тебя внимания, хотя бы чуть-чуть интересоваться твоей жизнью». Нет, она все равно все о себе, своих друзьях-наркоманах и «ой, а есть такой классный…» – Джон умел кривляться, он прекрасно передавал эмоции и, если нужно, выводил из себя. Я помню, как однажды Оля пришла к Джону. Тогда мы сидели у него, пили пиво и смотрели кино. Она очень любила говорить о себе и никогда других не слушала. В итоге они поругались. Джон наорал на нее и потребовал, чтобы Оля немедленно ушла. Через несколько минут они уже занимались сексом в ванной. До сих пор не понимаю, как Джон ее терпел, честное слово.
– Мне кажется, зря вы ноете, – сказал я.
– Ноем?! – возмутилась Лера.
Сказанное легко объяснило коллективное настроение. Ничего, кроме поминок по отношениям, здесь не сложилось бы, поэтому я решил как можно скорее свалить. Разговоры о бывших (коллегах, партнерах по духу и телу – без разницы) ни к чему хорошему не приводят. Общение всегда возвращалось к актуальной повестке ненависти и обиды. А что оставалось делать? Мне повезло жениться на женщине, которую я люблю и ценю, мы больше семи лет вместе; никакой другой я не знал и, значит, не хочу. Чем бы я помог этим людям? Мозолил бы глаза да вызывал зависть, ничего иного… Через час-другой я ушел, Лиза вместе со мной. Ей пьяное упадничество не симпатизировало. По дороге я думал, правильно ли поступил, когда свалил, а ведь моим друзьям нужна была поддержка. С одной стороны – так, с другой – прошло больше недели, и только сейчас они решились поделиться этим. Вопрос – почему? Могу понять, что в их ситуации человек, у которого отношения в порядке вряд ли сможет помочь советом, а доброму слову тут не место; жалости нет конца. Разве мы не друзья, чтобы делиться? Или боль притупила восприятие на несколько дней? В любом случае, я был рад, что они не наложили на себя руки. Остальное можно пережить.
Вот у Лизы, как по мне, действительно была проблема на порядок выше остальных. У Джона, Веры, Паши и Леры были близкие люди, теперь их нет. Но они были рядом. Они встречались, общались, пили, гуляли. Лицом к лицу проводили время. В случае Лизы это было невозможно. Дело в том, что у нее есть парень, но не здесь, не вблизи. Сейчас он находился где-то на юге, в горах, на учениях. История, если попробовать ее описать полностью, выйдет достаточно грустной и тупой. Почему тупой? Потому что.
В общем, давным-давно, Лиза нашла себе человека, достойного разделить с ней жизнь. Спортсмен, душа компании, всем достойный пример. Учился он в кадетском корпусе, зла не делал, был, в принципе, идеальным человеко-спутником: говорил мало, но по делу; если и говорил – то великие вещи. Дисциплинирован, красив, сексуален. Короче – само совершенство. Но нет человека без греха. После кадетского корпуса Женя (так его зовут) подписал контракт и отправился служить необъятной русской стране. Одно только мучило его – расставание с Лизой. Чтобы хоть как-то забыться, отвлечься, он соглашался на все выезды, самые тяжелые инициативы. При первой же возможности он писал ей, рассказывал, какие красоты существуют в России и насколько отвратительны люди вокруг. Армия не принесла ничего, кроме утомления, боли в конечностях и постоянного унижения. Разлука была для них невыносимой. Лиза, в то время поступившая в университет, не знала себе места. От нее оторвали часть себя и заставили камуфляжную частицу защищать миллионы других единиц. Свою тоску она скрывала и делала это хорошо. Тогда я был на третьем курсе и знакомство наше было нелепо. Кто-то, не имеет значения кто, познакомил меня с ней после собрания студсовета. Мы не нашли общий язык, пока не обнаружили общее основание. Наркотики.