Тельце - стр. 18
– Я не чувствую ног, – не унимался первый.
– Бля… – пытался кричать второй. На лице появилась кровь и синяки. Касаясь земли, бутылки водки превращались в осколки. Салим пытался ловить товар, но поймал только пару бутылок вина, остальное летело на пол. Водка, купленная у Мурки, расплылась по полу. На шум прибежала Эла. Увидев, как мужчины плачут и истекают кровью, она завизжала, закрыв от испуга глаза. Ее оттолкнули в сторону особо смекалистые – те, кто воспользовался ситуацией и схватил пива из холодильника или не разбившуюся бутылку вина. Остальные посетители смеялись и показывали пальцем на валяющегося в мучениях и водке мужика.
– Уйди, женщина! – крикнул Салим. – Куда погнали, суки? Вернитесь, а!
После этого случая множество бутылок исчезло в глубоких карманах и черных пакетах тех, кто успел унести ноги, не испугавшись пьяного ора и крови, а то, что не пережило падения, вместе с мусорными пакетами отправилось на свалку. Вскоре Салима навестили сотрудники правоохранительных органов. Ходили слухи, что он остался на свободе, но деньги на создание и расширение своей «франшизы» пришлось потратить на обратный билет домой и «разрешение» на выезд. В магазине до сих пор пахнет спиртом, водка просочилась в пол. Эла осталась работать одна и совсем скоро забыла о Салиме и Мурке, будто никто из них никогда и не был ей нужен.
Сережа вышел из магазина и забежал во дворы. Из кармана пальто торчало горлышко. Путь был длинным, Сережа и так опаздывал. Пробегая мимо детских площадок, где брошенные совочки и машинки завалило песком, раздавался свист и мат. Наступил холодный вечер, алкоголь захватил город. Подростки прятались у подъездов, углы покрывались теплой мочевиной. Романтика царила ночью. Сережины брюки покрылись грязью. Он срезал через холмы, падал на лестницах, спотыкался между домами в темных туннелях. Кто бы знал, что так придется бегать, попотеть? Пролетела родная школа, остался позади детсад, а за ним и университет. Он подбежал к единственному подъезду дома и набрал номер квартиры:
– Але, – раздался голос.
– Баланьезе, – сказал Сережа.
– Охуенно.
Лифт медленно поднимался вверх. Одна из ламп перегорела, большинство кнопок сожжены годы назад. На стене все кому не лень вырезали имена. Лэйла, Женя, Маша… И Сережино там было. В сердце, прям над Мишей. Сережа поморщился. Вспоминать прошлое ему не хотелось, уж больно было. Обидно. А вспомнить-то было что; настолько личное и тайное, что если кто узнал бы – не поверил бы и не простил. На лестничной клетке уже ждал с сигаретой в зубах Слава.
– Здорова!
– Привет, – ответил Сережа; обнялись. – Ну что, как там жених?
– Да потихоньку. Только это нифига не мальчишник, как я думал. Семья еще добро не дала.
– Да фиг с ним, главное-то, – Сережа вытащил из кармана бутылку и протянул ее Славе.
– Оп, неплохо. Там у нас таких еще штуки три. Но эта посолиднее будет. Так что все круто. Пойдем?
– Ага.
Приоткрыв дверь в квартиру, в глаза Сереже ударил обжигающий дым. Из комнаты доносилось минимал-техно, с кухни – запах жареного мяса и томатов. В ванной заливали водой пиво. Удивительно, как в крохотной однушке уместилось столько человек. Сережа повесил куртку на торчащий из стены гвоздь. Друзья встретили его воем. Миша поднялся с кресла и сказал: